творческий опыт. 
Ян Стен (Около 1626–1679) Гуляки Около 1660. Дерево, масло. 39×30
Ян Стен — один из ярких мастеров голландской бытовой живописи XVII века. Тема веселья, развлечений и веселых пирушек Стену, владельцу кабачка, была знакома, как никому другому. Художник в своих картинах не стремится к психологическому анализу героев.
Он изображает только то, что может увидеть любой зашедший в трактир, где была веселая пирушка. В образе улыбчивого добродушного гуляки Стен изобразил себя.
Он как бы приглашает зрителя снисходительно посмеяться над ним и его женой Маргарет, которая сладко спит, не имея сил переменить неудобное положение.
Повсюду господствует беспорядок, придающий дополнительный комизм ситуации: на полу валяются черепки разбитой трубки, на переднем плане — большая туфля, слетевшая с ноги хозяйки. Вся сцена до мельчайших деталей показана с большой теплотой и юмором.
Питер де Хох (1629-после 1684) Хозяйка и служанка. Около 1660. Холст, масло. 53×42
Питер де Хох — один из ярких представителей делфтской школы живописи, традиционной темой изображения которой был интерьер. «Хозяйка и служанка» — образец голландского жанра, в котором сконцентрированы все достоинства делфтской школы.
Де Хох с особой любовью выписал все детали интерьера: каждый кирпичик, аккуратную кладку плитки пола, деревянную балюстраду и вазон с гвоздикой. Картина восхваляет спокойную жизнь в тихом, немного замкнутом мирке крепкого и аккуратного дома.
Хозяйка находится тут же, она в скромном костюме, на ее трудолюбие намекает рукоделие, лежащее на коленях. Хох находил и подчеркивал красоту в обыденных предметах — начищенном до блеска ведерке в руках служанки, прозрачной, почти кружевной плетеной корзине, буквально горящей на свету.
Персонажи полотна естественно и уютно чувствуют себя в среде голландских обывателей, они существуют в атмосфере тихой гармонии.
Якоб Исакс ван Рейсдал (1628/29-1682) Болото. Фрагмент 1665–1669. Холст, масло. 72,5х99
Рейсдал был крупнейшим художником-пейзажистом своего времени. В голландской пейзажной школе есть самые разнообразные изображения природы, и всегда в них присутствуют люди.
Маленькие шустрые фигурки нагружают или разгружают корабли, охотятся в лесах, наполняют собой улицы городов и деревень. Но есть и другие произведения пейзажной живописи, заключающие в себе момент философского обобщения.
К числу таких полотен и относится «Болото».
На картине изображена пустынная часть леса, залитая водой. Мощные, немного скривленные деревья устремляют к небу свои пышные кроны, но часть этих гигантов — уже умершие стволы, лишенные листьев.
Таков мощный, некогда прекрасный дуб, упавший в болото в правой части холста, еще пытается сопротивляться судьбе его сосед, а вокруг них развивается крепкая поросль. Темные воды болота неподвижны, но почти вся их поверхность покрыта светлой зеленью цветов водяных лилий.
Только шумное семейство дикой утки нарушает спокойствие и тишину в старом лесу. Солнечные лучи едва проникают в сырую чащу, и лишь небольшие блики света играют на поверхности воды. Древние дубы и молодые деревья воплощают в себе отходящее, обреченное старое и нарождающееся новое поколение.
Картина, таким образом, приобретает скрытый символический смысл, в котором и заключается ее философское содержание.
Часть 2[1]
Искусство Франции
Эжен Делакруа. Марокканец, седлающий коня. 1855
Никола Пуссен (1594–1665) Пейзаж с Полифемом 1649. Холст, масло. 155×199
Никола Пуссен — крупнейший французский художник XVII века, яркий представитель классицизма. Живя в Италии, он изучал античное искусство и преклонялся перед красотой, четкостью и гармоничностью его форм.
«Пейзаж с Полифемом» относится к так называемым классическим пейзажам. По устоявшейся традиции живописцы почти не запечатлевали природу с натуры, используя зарисовки в мастерской.
Пейзаж строился по определенной схеме: три плана акцентировались цветом.
Природа у Пуссена — мир идеальной красоты, в отличие от работ многих современников произведения живописца наполнены глубоким философским содержанием. В представленном полотне заключена идея величия и мощи природы, ее связи с человеком. Герои произведения заимствованы из «Метаморфоз» Овидия. В центре картины на заднем плане сидит почти слившийся с горой циклоп Полифем.
Полюбивший нимфу Галатею и тоскующий по ней, он вкладывает свое неразделенное чувство в песни, наигрываемые на свирели. Постепенно из пугающего всех чудовища Полифем превращается в любимца нимф, которые приходят послушать музыку. Кажется, что сама природа застыла и внимает нежным мелодиям гиганта.
Яркий просвет справа открывает перспективу на далекое море и как бы освещает всю величественную картину земного мироздания.
Луи Ленен (Около 1593–1648) Семейство молочницы. Около 1641. Холст, масло. 51×59
Ленен — фамилия семьи художников-реалистов XVII века. Луи Ленен был старшим и самым одаренным из трех братьев, которые в своем творчестве интересовались жизнью и работой простого человека, окружающим его миром. В начале XVII столетия во Франции изображение крестьян считалось низменным для художника, современники избегали сюжетов, связанных с их бытом.
Картина «Семейство молочницы» показывает крестьянскую семью, отправляющуюся на рынок.
На вершине холма собрались отец, мать и двое детей, равноправными членами семьи выступают смиренный навьюченный ослик и свернувшаяся калачиком собачка.
Внимание приковывает фигура молочницы — одетая в грубую одежду немолодая крестьянка с уставшим, грустным лицом. Образы озарены внутренним достоинством, эти люди с честью исполняют
Источник: https://litvek.com/br/345866?p=14
Никола Пуссен (1594 — 1665)
17.07.2008
Публикации
Величайший французский художник XVII века Никола Пуссен говорил, что восприятие художественного произведения требует сосредоточенного обдумывания и напряженной работы мысли. «Мое естество, — отмечал он, — влечет меня искать и любить вещи прекрасно организованные, избегая беспорядочности, которая мне так же противна, как мрак свету».
В этих словах отразились эстетические принципы классицизма, которым Пуссен не только следовал, но и был в живописи их создателем. Классицизм — художественное направление и стиль в литературе и пластических искусствах Франции XVII столетия — опирался на античное и ренессансное наследие и отражал идеи общественного долга, разума, возвышенного героизма и безупречной морали.
Творческая практика оказалась гораздо шире нормативных положений доктрины. Насыщенные глубокой мыслью произведения Пуссена прежде всего покоряют жизненной полнотой образов. Его привлекала красота человеческих чувств, размышления о судьбах человека, тема поэтического творчества.
Особенно важное значение для философско-художественной концепции Пуссена имела тема природы как высшего воплощения разумной и естественной гармонии.
Смерть Германика. 1626—1628
Никола Пуссен родился близ нормандского городка Андели. Молодым человеком, после нескольких лет странствий и недолгой работы в Париже, он поселился в Риме, где прожил всю свою жизнь.
Однажды ему пришлось по настоянию Людовика XIII на два года возвратиться во Францию, но его воззрения и работы не встретили там ни поддержки, ни понимания, а сама атмосфера придворной жизни вызвала брезгливое отвращение.
Искания Пуссена прошли сложный путь. Уже в одной из ранних картин «Смерть Германика» (1626—1628, Миннеаполис, Институт искусств) он обращается к приемам классицизма и предвосхищает многие свои поздние работы в области исторической живописи.
Германик — мужественный и доблестный полководец, надежда римлян — был отравлен по приказу подозрительного и завистливого императора Тиберия. Картина изображает Германика на смертном одре в окружении его семьи и верных воинов. Но не личное горе, а гражданственный пафос — служение родине и долгу — составляет образный смысл этого полотна.
Уходящий из жизни Германик принимает клятву верности и мщения от римских легионеров, суровых, сильных и полных достоинства людей. Все действующие лица расположены подобно рельефу.
Оплакивание. Ок. 1627
Вступив на путь классицизма, Пуссен подчас выходил за его границы. Его картины 1620-х годов «Избиение младенцев» (Шантийи, Музей Конде) и «Мученичество Святого Эразма» (1628—1629, Ватикан, Пинакотека) близки к караваджизму и барокко преувеличенно драматической трактовкой ситуации и образов, лишенных идеальности.
Напряженность мимики и стремительность движения отличает экспрессивное «Снятие с креста» в Эрмитаже (ок. 1630) и «Оплакивание» в мюнхенской Пинакотеке (ок. 1627). При этом построение обеих картин, в которых пластически осязаемые фигуры включаются в общий ритм композиции, безупречно. Цветовая гамма подчинена продуманному соотношению красочных пятен.
В мюнхенском полотне господствуют различные оттенки серого, с которыми изысканно контрастируют сине-голубые и ярко-красные тона.
Триумф Флоры. Ок. 1627
Царство Флоры. 1631
Пуссен редко изображал страдания Христа. Основной массив его произведений связан с библейскими, мифологическими и литературными сюжетами. Античная тема его ранних работ, в которых сказалось увлечение колоритом Тициана, утверждает светлую радость жизни.
Фигуры смуглых сатиров, прелестных нимф, веселых амуров полны того мягкого и плавного движения, которые мастер называл «языком тела».
Картина «Царство Флоры» (1631, Дрезден, Картинная галерея), навеянная мотивами Метаморфоз Овидия, изображает героев античных мифов, которые после своей смерти дали жизнь различным цветам, украсившим благоуханное царство богини Флоры.
Гибель Аякса, бросающегося на меч, обреченность смертельно раненных Адониса и Гиацинта, страдания влюбленных Смилы и Крокона не омрачают царящего ликующего настроения.
Струящаяся из головы Гиацинта кровь превращается в опадающие лепестки чудесных синих цветов, из крови Аякса вырастает красная гвоздика, Нарцисс любуется на свое отражение в вазе с водой, которую держит нимфа Эхо. Подобно красочному живому венку персонажи картины окружают танцующую богиню. Полотно Пуссена воплощает мысль о бессмертии природы, дающей жизни вечное обновление. Эту жизнь несут героям смеющаяся богиня Флора, осыпающая их белыми цветами, и лучезарный свет бога Гелиоса, совершающего свой огненный бег в золотистых облаках.
Танкред и Эрминия. 1630-е
Драматическое начало, которое входит в произведения Пуссена, придает его образам возвышенный характер. Любви антиохийской царевны, амазонки Эрминии к рыцарю-крестоносцу Танкреду посвящено эрмитажное полотно (1630-е). Сюжет его взят из поэмы Тассо Освобожденный Иерусалим.
Ранненого в поединке Танкреда поддерживает его верный друг Вафрин. Эрминия, только что сойдя с коня, устремляется к возлюбленному и взмахом сверкающего меча отсекает прядь своих белокурых волос, чтобы перевязать ему раны. Любовь Эрминии уподобляется героическому подвигу.
Картина построена на излюбленном художником контрасте синего, красного и оранжево-желтого. Пейзаж залит пламенеющим блеском вечерней зари. Здесь все соразмерно, легко читается с первого взгляда и все значительно.
Господствует язык строгих, чистых уравновешенных форм, совершенен линейный и цветовой ритм.
Аркадские пастухи («И я был в Аркадии…»). 1628—1629
Через все творчество Пуссена проходит тема жизни и смерти. В Царстве Флоры она приобретала характер поэтической аллегории, в «Смерти Германика» связывалась с этической, героической проблематикой.
В картинах 1640-х годов и более позднего времени эта тема насытилась философской глубиной. Миф об Аркадии, стране безмятежного счастья, нередко воплощался в искусстве. Но Пуссен выразил в этом идиллическом сюжете идею быстротечности жизни и неизбежности смерти.
Художник изобразил пастухов, неожиданно обнаруживших гробницу с надписью «И я был в Аркадии…» — напоминание о недолговечности жизни, о грядущем конце.
В раннем варианте (1628—1629, Чатсворт, собрание герцогов Девонширских), более эмоциональном, полном движения и драматизма, сильно выражено смятение молодых пастухов, которые словно предстали перед лицом смерти, вторгшейся в их светлый мир.
Триумф поэта
Сюжет луврской картины «Триумф поэта» (Париж, Лувр) как будто граничит с аллегорией — увенчание лавровым венком юного поэта в присутствии бога Аполлона и Каллиопы, музы эпической поэзии.
Идея картины — рождение прекрасного в искусстве, его торжество — воспринимается ярко и образно, без малейшей надуманности. Образы объединены общими строем чувств. Муза, стоящая рядом с Аполлоном — живое олицетворение прекрасного.
Композиционное построение картины, с его внешней простотой, в своем роде образцово для классицизма.
Тонко найденные смещения, повороты, движения фигур, отодвинутое в сторону дерево, летящий амур — все эти приемы, не лишая композицию ясности и равновесия, вносят в нее чувство жизни. Картина насыщена желто-золотистыми, синими и красными красками, что придает ей особую торжественность.
Лето. 1660—1664
Образ природы как олицетворения высшей гармонии бытия проходит через все творчество Пуссена. Прогуливаясь в окрестностях Рима, он с присущей ему пытливостью изучал ландшафты Римской Кампаньи. Его живые впечатления переданы в чудесных пейзажных рисунках с натуры, полных свежести восприятия и тонкого лиризма.
Живописные пейзажи Пуссена лишены этого чувства непосредственности, в них сильнее выражено идеальное начало. Пуссеновские пейзажи проникнуты ощущением грандиозности и величия мира.
Громоздящиеся скалы, пышные деревья, кристально-чистые озера, прохладные родники, текущие среди камней и тенистых кустов, соединяются в пластически целой, целостной композиции, основанной на чередовании пространственных планов, каждый из которых расположен параллельно плоскости холста.
Сдержанная колористическая гамма обычно строится на сочетании холодных синих и голубоватых тонов неба, воды и теплых коричневатых тонов почвы и скал.
Пейзаж с Полифемом. 1649
«Пейзаж с Полифемом» (1649, Санкт-Петербург, Государственный Эрмитаж) воспринимается как торжественный гимн природе. Циклоп Полифем, словно вырастающий из серых скал, играет на свирели песнь любви морской нимфе Галатее.
Звукам мелодии внимают теплое южное море, могучие горы, тенистые рощи и населяющие их божества, нимфы и сатиры, пахарь за плугом и пастух среди стада. Впечатление безграничности пространства усиливается тем, что Полифем, изображенный спиной к зрителю, смотрит вдаль.
Все осеняет чудесное темно-голубое небо с легкими белыми облаками.
Пейзаж с Геркулесом и Какусом. Ок. 1660
Могучее величие природы покоряет в «Пейзаже с Геркулесом и Какусом» (1649, Москва, Государственный музей изобразительных искусств им. А.С. Пушкина), где запечатлена победа Геркулеса над великаном Какусом. Хотя героем совершен подвиг, ничто не нарушает разлитого в картине ясного и строгого покоя.
Изображая Иоанна Богослова на острове Патмос, Пуссен отказывается от традиционного истолкования этого образа. Он создает редкий по красоте и настроению пейзаж — живое олицетворение прекрасной Эллады. В трактовке Пуссена образ Иоанна напоминает не христианского отшельника, а истинного мыслителя.
Зима. 1660—1664
Знаменитый пейзажный цикл Четыре времени года выполнен художником в последние годы жизни (1660—1664, Париж, Лувр). Каждый пейзаж имеет символическое значение. «Весна» (в этом пейзаже изображены Адам и Ева в раю) — это цветение мира, детство человечества.
«Лето», где представлена сцена жатвы, пора горячего труда, олицетворяет мысль о зрелости и полноте бытия. Зима изображает потоп, гибель жизни. Вода, хлынувшая на землю, неумолимо поглощает все живое. Нигде нет спасения.
Вспышки молнии прорезают ночную тьму, и природа, охваченная отчаянием, предстает оцепенелой и неподвижной. Трагическая «Зима» — последнее произведение художника.
Автопортрет. 1650
Чуждый карьеризма и внешнего успеха, Пуссен прожил достойную, благородную жизнь. В памяти поколений остались искусство художника и неразрывно слитый с ним его образ в созданном им позднем «Автопортрете» (1650, Париж, Лувр).
Время посеребрило темные волосы стареющего мастера, но не лишило твердости осанки, придало чеканную и мужественную строгость крупным чертам лица, проницательную зоркость взгляду, укрепило чувство мудрого самообладания и спокойного достоинства. Передача индивидуального сходства не препятствует созданию глубоко обобщенного образа.
Художник для Пуссена — прежде всего мыслитель, он видит ценность человека в силе его интеллекта, в творческой мощи. Значение имущества Пуссена для своего времени и последующих эпох огромно.
Его истинными наследниками стали не французские академисты второй половины XVII века, исказившие традиции великого мастера, а представители революционного неоклассицизма XVIII столетия, сумевшие в формах этого искусства выразить новые идеи своей эпохи.
Татьяна Каптерева
Источник: http://www.art-catalog.ru/article.php?id_article=558
Пуссен
Основоположником классицизма в живописи был Никола Пуссен (1594—1665). Вся жизнь его была посвящена искусству большой идеи, глубокой мысли и чувства, искусству, призванному неустанно напоминать человеку «о созерцании добродетели и мудрости, с помощью которых он сумеет остаться твердым и непоколебимым перед ударами судьбы».
В рамках сюжетов, почерпнутых из античной мифологии и древней истории, в Библии, евангельских легендах и поэтических творениях античности и Ренессанса, Пуссен раскрывал темы современной эпохи. В них он черпал примеры гражданской доблести, высокой морали, поэтических чувств, дающих могучее средство воспитания и совершенствования личности.
В своих произведениях Пуссен стремился к величавому спокойствию, благородной сдержанности, к гармоничной согласованности и равновесию, но он видел жизнь в ее сложности и понимал, что человек зависит от общих законов природы и общества, подчас враждебных ему.
Его идеал — герой, сохраняющий в жизненных испытаниях чувство невозмутимого спокойствия духа, достоинства, полагающийся только на себя, способный совершить подвиг. Пуссена вдохновляло искусство Возрождения и античности.
«Жизнь Пуссена отражена в его произведениях и так же красива и благородна, как и они. Это прекрасный пример для тех, кто решил себя посвятить искусству»,— писал о Пуссене глава французских романтиков Делакруа.
Пуссен родился около небольшого нормандского городка Ле Андели. После обучения у художника Варена и странствий он поселился в Риме. В 1640 г. по настоянию Людовика XIII прибыл в Париж, но, прожив там два года, покинул столицу. Двор с его деспотизмом и интригами, с его пристрастием к льстивому и пустому искусству был чужд художнику-гуманисту. Он вернулся в Рим, где формировался как художник, по сути дела, самостоятельно. Постоянно углубляясь в размышления об искусстве, он жил замкнуто, богатство и успех не прельщали его.
Работы Пуссена раннего римского периода (1620-е гг.) отмечены ощущением полноты жизни. Исполненные энергии и действия, его герои сами решают свою судьбу, определяют ход исторических событий. От его «Битвы» (Москва, ГМИИ) веет героикой легендарных войн.
В нагромождении фигур, л хаосе движений прокладывает путь организующее, четкое, ритмическое начало. Разум и воля побеждают стихию страстей.
Пуссена привлекали пасторали и вакханалии, воплощающие представления о гармоничном мире и счастье, о «золотом веке» — светлой мечте мыслителей-утопистов 16—17 вв.
Ощущение полноты бытия, влюбленность в красоту жизни пленяют в «Спящей Венере» (1620-е гг., Дрезден, Картинная галерея). В свободно раскинувшейся под сенью дерева богине все исполнено грации, свежести, жизнелюбия. Однако сон ее тревожен, поза беспокойна.
Темные, оливковое золотистые, красные, оранжевые краски предгрозового летнего вечера передают чувство напряженной жизни природы. Венера Пуссена земная, однако она остается недосягаемым идеалом.
Светлый тон тела богини, четкий силуэт выделяют ее в пейзаже, отдаляют от пастухов, вместе с тем ритм движений связывает ее фигуру е поэтическим образом природы. Насыщенность сочного горячего колорита, свобода и широта письма на крупнозернистом холсте, внимание к передаче света сближают Пуссена с Тицианом.
Пуссен. Смерть Германика
Картина Пуссена «Смерть Германика» (1627, Рим, палаццо Барберини) — программное произведение классицизма. В нем угадывается отклик на распространявшиеся но Франции того времени тираноборческие идеи. Художник утверждал мерилом человеческой ценности личные достоинства, заслуги героя перед страной. Трагический сюжет картины взят у древнеримского историка Тацита.
Изображен момент прощания семьи и легионеров с исполненным душевного благородства полководцем Германиком, отравленным завистливым императором Тиберием. Яркий верхний свет и красная тога акцентируют обессилевшее тело и побледневшее, но стоически мужественное лицо Германика, сохраняющего невозмутимое спокойствие духа. Гибель героя воспринимается как трагедия общественного значения.
Личные переживания приглушены и выражены в тихой скорби небольшой группы женщин и детей у изголовья Германика, Единодушно устремленные к ложу полководца легионеры исполнены готовности совершить подвиг во имя справедливости; бурно проявляющие свои чувства, она выступают воплощением коллективной воли.
Строгий ритм, подчеркнутый первоплановыма фигурами воинов и четким архитектурным членением композиции, вносит организующее начало в движение. Показывая различные характеры и судьбы людей, слагая композицию из самостоятельных элементов, Пуссен подчиняет их строгому гармоничному порядку, который, о точки зрения классицизма, царит в жизни.
Расположение предметов и фигур в картинах Пуссена приобрело первостепенное значение, оно как бы создавало особый мир, подчиненный своему ритму, темпу и звучанию.
В картине «Смерть Германика» выступили основные черты классицизма: ясность действия, противопоставление группировок, архитектоничность композиции. По примеру античных рельефов Пуссен располагал действующих лиц в неглубоком пространстве, расчленяя его на ряд планов. Замкнутость композиции усиливала сосредоточенность действия.
Пуссен. Танкред и Эрминия
В ином ключе решена композиция «Танкред и Эрминия» (1630-е гг., Ленинград, Эрмитаж), ее сюжет навеян поэмой Торквато Тассо «Освобожденный Иерусалим».
Художник воспел здесь чувство амазонки Эрминии, внезапно охваченной любовью к недавнему ненавистному врагу — раненому рыцарю Танкреду. Образ Эрминии сложен, она нежна и мужественна, взволнованна и решительна, в ее лице и страх и надежда.
Содержание раскрывается столкновением различных характеров и их состояний. Страстной порывистой Эрминии, отсекающей прядь своих длинных волос, противопоставлены теряющий силы Тапкред и сосредоточенный оруженосец.
Сверкающие серебристо-синие одежды развеваются и вторят движению героини, усиливая настроение тревоги. Красные отсветы заката воспринимаются как отзвуки минувших грозных событий, пламенных страстей.
Умение передать в движении, в жесте, в ритмах внутренний мир человека — одна из характерных черт Пуссена. Он называл движение «языком тела» и достигал поразительной очищенности его от всего случайного. Не меньшее значение в его произведениях имеет колорит.
Контраст холодных сине-стальных и напряженных красно-золотых тонов в «Танкреде и Эрминии» подчеркивает глубокую трагичность образов.
В 1630-х гг. в творчестве Пуссена утвердился идеал человека ясного разума и сильной воли.
В то же время углублялось чувство трагического, все чаще встречалась в его произведениях тревожащая современников проблема быстротечности земной жизни. В «Аркадских пастухах» (между 1632 и 1635 гг.
, Чезуорт, частное собрание; вариант 1650, Париж, Лувр) Пуссен обратился к древнеримской легенде о счастливой стране Аркадии, придав ей философский смысл.
Лаконичная надпись, найденная на мраморной гробнице «И я был в Аркадии», наводит юных пастухов на грустную мысль, что в жизни все преходяще и находит завершение в смерти.
Отношение к смерти, пробудившиеся чувства и мысли прослеживаются художником в их градации и кульминации, в тонкой нюансировке характеров. Трагическое напряжение гармонично разрешается в образе молодой женщины. Погруженная в печальное раздумье, она понимает смысл изречения как неизбежный закон жизни.
Глубокая философская мысль, лежащая в основе этого произведения, выражена в классически строгой форме, в цельности замысла.
В картине «Великодушие Сципиона» (1643, Москва, ГМИИ) побеждает разум, царит сдержанность чувств и жестов. Каждая фигура обладает самостоятельностью и свободой, но в то же время все приведено к гармоничному единству.
Большую роль играет теперь не цвет, а четкий рисунок, контур, выделяющий грани, замыкающий скульптурно-пластическую форму. Строгая организованность композиции подчеркнута ритмическими соответствиями и повторами, сопоставлением больших планов, локальных цветов.
В 1750—1760-х гг. Пуссен чаще обращался к пейзажу.
Подобно писателям-утопистам и мыслителям-пантеистам своего века с их проникновенными гимнами природе, Пуссен преклонялся перед ее величием.
Вдохновляясь поэтическими образами Римской Кампаньи и описаниями Древней Эллады Вергилием, он создал синтетический образ природы как могущественного, организованного целого — рождался героический пейзаж. Жизнь природы исполнена в пейзажах художника драматического напряжения, оно, однако, всегда приходит к гармоническому разрешению.
Природа захватывала Пуссена безграничностью своих пространств, их ясной обозримостью («Пейзаж с Геркулесом и Какусом», 1649, Москва, ГМИИ).
Он выбирал обычно средний горизонт, на уровне стоящего на земле человека, и тяготел к местностям, где взгляд может охватить обширные пространства — равнины, горные массивы и скалы, морские просторы.
Сохраняя в пейзаже более свободную живописную манеру, чем в фигурах композиции, уделяя внимание передаче освещения, Пуссен выявлял ясные чередования планов, гармоничные соответствия форм, линий, ритмов. Прозрачный воздух в его пейзажах сообщает объему каждого предмета кристальную чистоту, массы строго уравновешены.
Пуссен. Пейзаж с Полифемом
Природа у Пуссена — арена действия легендарных героев, олицетворяющих стихийные начала. В «Пейзаже с Полифемом» (1649, Ленинград, Эрмитаж) образ Полифема, играющего на свирели, как бы возникает из скалы и главенствует над долинами и морями. Пленительная песнь любви зачаровывает природу.
В покое застыли могучие скалы, деревья, облака. В глубине — стада, фигуры пахарей, пастухов, с ними в согласии живут фавны, наяды и лесные боги. По мысли Пуссена в слиянии с могущественной природой, в ее созерцании человек обретает свою истинную сущность.
Впечатление гармонии и величия целого определяется общим приглушенным тоном картины, построенной на сочетании серебристо-зеленого, пепельно-серого, голубого.
Призыв к самопознанию и духовному совершенствованию личности нашел воплощение в «Автопортрете» Пуссена (1650, Париж, Лувр). Патетике парадных портретов 17 в.
противопоставлен идеал совершенной мыслящей личности. Здесь все дышит спокойствием. Величественна фигура художника. Мужественное лицо выражает внутреннее достоинство, решительный поворот головы — самоутверждение. Напряженный сосредоточенный взгляд свидетельствует о внутренних конфликтах.
Гармония героев Пуссена — результат огромных усилий разума и воли. Большую ценность представляют рисунки Пуссена — композиционные и исполненные с натуры (перо, кисть, бистр) в свободной, живописной манере.
Последователи Пуссена не поняли глубины его творчества, проникнутого мечтой о прекрасном. Живое творческое преломление античности сменилось у них стремлением исправить несовершенную натуру, подчинить ее классическим нормам античного искусства. Лишь в пейзаже традиция Пуссена получила плодотворное развитие.
Источник: https://artiques.ru/node/147
Надежда Ионина. ПЕЙЗАЖ С ПОЛИФЕМОМ Никола Пуссен. 100 великих картин
Надежда Ионина. 100 великих картин
ПЕЙЗАЖ С ПОЛИФЕМОМ Никола Пуссен
Никола Пуссен — один из величайших исторических художников. Главной чертой его характера была религиозность, соединенная с кротостью и любезностью. Скромность Н. Пуссена равнялась только его благотворительности, ум был серьезен, глубок и благороден. Он обессмертил свое имя всеми добродетелями честного человека и величайшими заслугами художника.
В творческом стиле мастера не повторилась ни одна из предшествующих ему метод, все идеи принадлежали ему, были созданы и выполнены его философским умом. Недаром итальянский скульптор Л. Бернини заметил однажды, указав на лоб: «Синьор Пуссен — живописец, который работает отсюда». «Действие разума» лежит и в основе сюжетных решений художника. Когда Н.
Пуссен говорил о необходимости выбора темы, он имел в виду деяния и поступки, рожденные высокими побуждениями, а не низкими страстями. Живопись была для него средством пленять людей, делать их лучше. Воспитанный на античном искусстве, И.
Пуссен как будто разгадал ускользающую тайну прекрасного и на своих полотнах создавал образы, полные красоты, мысли и энергии.
Идеи его произведений проникнуты глубокой философией, композиция их построена с простотой и античным совершенством. Каждая картина Н. Пуссена есть дань обожаемому им искусству. Правда, некоторым талант художника казался холодным и странным, его находили робким и лишенным изящества.
Иногда художника упрекали в том, что его полотна не отличаются ни блеском, ни силой красок, колорит его полотен находили слабым и безжизненным, тогда как эта особенность была следствием обдуманного расчета Н. Пуссена.
Он хотел говорить о душе, а блеск колорита считал препятствием к достижению этой цели, боясь, чтобы удовольствие для глаз не подавило нравственное чувство. Качество рисунка, драпировки и аксессуаров на его картинах ставят Н.
Пуссена в ряд величайших живописцев мира, в изображении сюжетов священного содержания и мифологии он, бесспорно, стоит выше многих художников французской школы.
Искусство классицизма находилось тогда на службе у дворянской монархии — у короля и знати, но Н. Пуссен не смог стать придворным живописцем и предпочитал работать вдали от французского двора.
Почти всю жизнь он прожил в Италии и умер одиноким на чужбине. Но уже при жизни художника Франция гордилась его славой, и в течение трех веков со дня кончины Н. Пуссен в глазах всех был классиком национальной живописи.
Признательные потомки назвали его «французским Рафаэлем».
В последние годы жизни излюбленным жанром Н. Пуссена стал пейзаж. На склоне лет художник все более стал испытывать потребность в общении с природой, он преклонялся перед ее величием и вечной жизнью, перед царящими в ней гармонией и порядком. Все стихийные силы природы, по представлениям Н.
Пуссена, подчинены разумному началу, лежащему в основе всего мироздания, поэтому природа в его произведениях всегда идеальна. Идеальный пейзаж Н.
Пуссена не имел прототипов во французской живописи, художники конца XVI — начала XVII веков мало уделяли внимания изображению природы как таковой, поэтому на родине художника пейзажная живопись не зародилась. А Н.
Пуссен, хотя здоровье его было подорвано, а рука дрожала, создает шедевры, остающиеся образцами героических пейзажей. И зрители могут в этом легко убедиться, глядя на пейзажные фоны его исторических и мифологических картин, написанных с подлинно поэтическим вдохновением.
По-прежнему его картины связаны с литературными сюжетами, а некоторые из них поражают исследователей точным следованием тексту. Даже в тех случаях, когда главным в произведении является пейзаж, Н. Пуссен вводит в них небольшие фигуры, чтобы создать определенное настроение.
К числу таких произведений относится и «Пейзаж с Полифемом» — любовная песнь великана на вершине скалы, перефразированная языком живописи в светлую хвалу безмятежным радостям земли.
Эта картина в течение многих веков неизменно привлекает к себе любителей искусства, так как едва ли кому из художников удалось воплотить свое чувство преклонения перед мощью и величием природы и наполнить его столь глубоким поэтическим содержанием.
В греческой мифологии Полифем — страшный и кровожадный великан с одним глазом, над безобразием которого смеются все девушки. Он живет в пещере, где у него сложен очаг, доит коз, делает творог, питается сырым мясом. Сюжетом картины Н. Пуссен избирает поэтическое изложение мифа о Полифеме по мотивам «Матаморфоз» Овидия, где одноглазый гигант олицетворяет собой разрушительные силы природы.
Миф о Полифеме и Галатее был популярен в европейской живописи конца XVI — начала XVII веков. На нем останавливали свое внимание как предшественники Н. Пуссена, так и его современники, выбирая из него различные эпизоды для своих произведений. Например, А.
Карраччи для своего полотна избрал тему любовного страдания гиганта, поэтому на своей картине изобразил титанически мощные тела. А для Клода Лоррена, как и для Н. Пуссена, в стихах Овидия заключена прелесть поэтического осмысления природы, и он тоже старается передать свое лирическое мироощущение.
На переднем плане своей картины он помещает шатер, в котором укрылись Галатея со своим возлюбленным Ацисом, а ревнивый циклоп, грозящий разрушить их счастье, помещен вдали.
У Н. Пуссена центральное место занимает могучая фигура Полифема. Влюбившись в морскую нимфу Галатею, он слагает в ее честь песни, моля нимфу о любви. Укрощенный возвышенным чувством, этот гигант перестает крушить скалы, ломать деревья, топтать посевы и топить корабли.
Забравшись на прибрежные скалы и положив у ног сосну, которая служила ему посохом, Полифем заиграл на своей стогласой свирели. И она, издававшая до сих пор лишь дикие, пугающие звуки, запела пленительную песнь любви. Заслушались Полифема нимфы гор, лесов и рек, веселые и проказливые сатиры, а пахари даже оставили свои полевые работы.
Как завороженные, стоят скалы, застыли деревья и облака, вся природа успокоилась, в ней воцарились мир, гармония и порядок. Именно в этом и заключается философское содержание «Пейзажа с Полифемом», Н. Пуссен и хотел показать Природу, в которой разумное начало заступило на место хаоса и бурного разгула стихийных сил природы.
Ни в каком другом произведении художника с такой силой не ощущается пантеистическая вера древних в то, что мертвой природы нет, что вся она — дух и божество, носительница прекрасного разума.
В «Пейзаже с Полифемом» изображен мир пепельно-зеленых лесов, в которых скрываются дриады; неподвижных скал, где прячутся пугливые ореады; мир кристально чистых ручьев, где на берегах резвятся наяды, тела и одежда которых переливаются голубоватыми отблесками водных струй.
Но «Пейзаж с Полифемом» — это не передача античного мифа, не иллюстрация к «Метаморфозам» Овидия. Античный миф навеял художнику лишь замысел произведения, а главным стало изображение Природы. Высокие, изрезанные уступами скалы окружены густым кустарником и могучими деревьями.
За их широко раскинувшимися ветвями расстилается простор далекого моря. На скале, как бы возникая из нее и одновременно сливаясь с нею, вырастает могучая фигура Полифема, играющего на свирели песню, полную страстной мольбы и покорной нежности.
Необычайно прозрачна зеркальная гладь ручья, протекающего у ног речного бога и нимф, через нее ясно видны камни на песчаном дне.
Единая плавная линия охватывает могучие скалы и деревья, все пространство передано Н. Пуссеном ясными, легко обозримыми планами. Они уводят взгляд зрителя до самого моря, как бы погружают его в широкие и необъятные дали.
Колорит картины построен на строгом сочетании зеленого и голубого цветов — цвета зелени и воздуха, господствующих в Природе. Искусно соединяя их с теплым коричневым цветом скал и розовым цветом обнаженных тел, Н.
Пуссен достигает особой выразительности красочного решения всего полотна.
Картина «Пейзаж с Полифемом» была написана по заказу лионского банкира де Пуантель, друга и покровителя Н. Пуссена, но время ее создания точно не установлено. Э. Блант полагает, что полотно было создано в 1655 году, Д.
Мэхон считает, что в 1659 году — в самый поздний период творчества художника.
В XVIII веке, когда русская императрица Екатерина II положила начало государственному собирательству, эта картина (в числе других) была приобретена по ее указанию французским философом Дени Дидро.
>
Источник: https://masiki.net/books/Nadezhda—Ionina_100-velikikh-kartin/35
Никола Пуссен Poussin, Nicolas (1594-1665)
[more]
Нормандец по происхождению, Никола Пуссен (1594-1665 гг.) родился в Лез-Андели, небольшом городке на берегу Сены. Юному Пуссену было обеспечено хорошее образование и возможность изучить начальные этапы искусства художника.
Более подробное знакомство с секретами мастерства он узнал уже после переезда в Париж, где учился у мастеров. На автопортрете Никола Пуссен изобразил себя мыслителем и творцом. Рядом с ним профиль Музы, словно олицетворяющей власть над ним античности. И в то же время это образ яркой личности, человека своего времени. В портрете воплощена программа классицизма с его приверженностью натуре и идеализации, стремлением к выражению высоких гражданских идеалов, которым служило искусство Пуссена.
[more] Никола Пуссен — французский художник, основатель стиля «классицизм». Обращаясь к темам античной мифологии, древней истории, Библии, он раскрывал темы современной ему эпохи. Своими произведениями он воспитывал совершенную личность, показывая и воспевая примеры высокой морали, гражданской доблести.
[iflash=607,360,http://vk.com/video_ext.php?oid=125477538&id=168526091&hash=1150e39fffa72971&hd=1]
Никола Пуссен родился 5 мая 1594 года в Нормандии, около городка Ле Андели. Его отец, ветеран армии короля Генриха IV (1553–1610), дал сыну неплохое образование. С детства Пуссен обратил на себя внимание своими склонностями к рисованию.
В 18 лет он едет в Париж, чтобы заниматься живописью. Вероятно, его первым учителем был портретист Фердинанд Ван Элле (1580–1649), вторым – исторический живописец Жорж Лалльман (1580–1636).
Познакомившись с камердинером вдовствующей королевы Марии Медичи, хранителем королевских художественных коллекций и библиотеки, Пуссен получил возможность посещать Лувр и копировать там картины итальянских художников.
В 1622 Пуссену и другим художникам поручили написать шесть больших картин на сюжеты жизни св. Игнатия Лойолы и св. Франциска Ксаверия (не сохранились).
В 1624 Николя Пуссен отправился в Рим. Там он изучал искусство античного мира, произведения мастеров эпохи Высокого Возрождения. В 1625–1626 он получил заказ написать картину «Разрушение Иерусалима» (не сохранилась), позже он написал второй вариант этой картины (1636–1638, Вена, Музей истории искусств).
В период 1629–1633 тематика картин Пуссена меняется: он реже пишет картины на религиозную тематику, обращаясь к мифологическим и литературным сюжетам.
Нарцисс и Эхо, около 1629
Ринальдо и Армида. 1635
Сюжет картины заимствован из поэмы итальянского поэта ХVI века Торквато Тассо «Освобожденный Иерусалим». Волшебница Армида усыпляет молодого рыцаря Ринальдо, отправившегося в крестовый поход. Она хочет убить юношу, но, покоренная его красотой, влюбляется в Ринальдо и уносит его в свои зачарованные сады.
Пуссен, глава живописи классицизма, трактует средневековую легенду в духе античного мифа. Завершенность композиции, единство ритмического построения — главные особенности искусства Пуссена. В колорите ощущается влияние Тициана, творчеством которого Пуссен увлекался в эти годы.
Картина является парной к «Танкреду и Эрминии», хранящейся в Государственном Эрмитаже.
Танкред и Эрминия. 1630 — 40
Предводительница амазонок Эрминия, влюбленная в рыцаря Танкреда, находит его раненым после поединка с великаном Аргантом. Оруженосец Вафрин приподнимает с земли неподвижное тело Танкреда, а Эрминия, в безудержном порыве любви и сострадания, отсекает мечом свои волосы, чтобы перевязать ими раны рыцаря. Почти все на полотне спокойно — бессильно лежит на земле Танкред, застыл над ним Вафрин, неподвижны кони, тело Арганта распростерто в отдалении, пустынен и безлюден пейзаж. Но в это застывшее безмолвие врывается патетическое движение Эрминии, и все вокруг загорается отраженным светом ее неудержимого душевного взлета. Неподвижность делается напряженной, сильные и глубокие красочные пятна сталкиваются друг с другом в резких контрастах, проблески оранжевого заката на небе становятся угрожающими и тревожными. Взволнованность Эрминии передается каждой детали картины, каждой линии и световому блику.
В 1640
популярность Пуссена привлекла внимание Людовика XIII (1601–1643) и по его настойчивому приглашению Пуссен приехал работать в Париж, там он получил заказ от короля написать картины для его капелл в Фонтенбло и Сен-Жермене.
Осенью 1642 Пуссен снова уезжает в Рим. Темами картин этого периода стали добродетели и доблести властителей, библейских или античных героев.
Великодушие Сципиона. 1643
Во второй половине 40-х Пуссен создал цикл «Семь таинств», в котором раскрыл глубокое философское значение христианских догм: «Пейзаж с апостолом Матфеем», «Пейзаж с апостолом Иоанном на острове Патмосе» (Чикаго, Институт искусств).
Источник: https://terrao.livejournal.com/8022640.html
Читать
Надежда Ионина
100 ВЕЛИКИХ КАРТИН
ВСТУПЛЕНИЕ
Искусство живописи восходит к глубокой древности. Началом его может считаться красивая легенда Овидия о коринфской девушке, которая на стене хижины рисует силуэт своего жениха.
Долгое время, на основании свидетельств Аристотеля, Феофраста и других греческих философов, считалось, что живопись (подобно прочим искусствам) родилась в Греции.
Впоследствии выяснилось, что в Египте тоже сохранились следы живописного искусства, но еще долгое время продолжали считать, что только в Греции искусство живописи достигло совершенства во всей своей идеальной, возвышенной и поэтической форме.
Сами греки основоположником живописи (как и других искусств) считают Дедала, даже Павсаний упоминает о картинах, будто бы написанных этим мифическим героем. Однако первым греческим художником, имя которого дошло до нас, был Буларх. По свидетельству Плиния, огромная его картина, в колоссальных фигурах представлявшая «Битву Магнетов», была куплена на вес золота.
Был художником и Панен — брат знаменитого скульптора Фидия. Многие греческие авторы (Плутарх, Страбон, Плиний и Павсаний) с восторгом отзываются о его картине «Битва при Марафоне», на которой греки и персы узнавали своих полководцев, участвовавших в этом сражении. Картина Панена удостоилась первой награды на Коринфских и Дельфийских играх.
Великие полотна всегда являются зеркалом времени, в какую бы сложную аллегорическую форму ни облекал их художник. Вопрос заключается в том, что не каждая картина понятна зрителю с первого взгляда. Некоторые из них требуют пристального внимания, осмысления, определенной подготовки и знаний.
Советский искусствовед Игорь Долгополов писал: «Попробуйте оценить сразу один из самых знаменитых холстов мира, например «Сдачу Бреды» Диего Веласкеса. Без расшифровки события, конкретного места, лица самого художника вы потеряете добрую половину… очарования картины.
Это относится к любому шедевру мирового искусства, будь то «Ночной дозор» Рембрандта ван Рейна, «Свобода на баррикадах» Эжена Делакруа или «Боярыня Морозова» Василия Сурикова».
Действительно, порой по уцелевшим обломкам старины, по долетевшим до нас в песнях и сказаниях мыслям и настроениям, в которых теплится искра жизни, художник воскрешает минувшее в его целом, изображает его как живую действительность. Мало того, изображение на полотне должно дышать такой «подлинностью», которая заставила бы зрителя поверить, что перед ним не выдумка художника, а наше родное прошлое, которое подчас становится и нашим настоящим.
Всеобщий интерес к вопросам искусства, обнаружившийся в последнее время в нашем обществе, и вызвал к жизни эту книгу, посвященную великим картинам великих живописцев.
Может быть, попытка составителей рассказать о ста шедеврах, о которых написаны уже тысячи томов на всех языках мира, покажется дерзкой и легкомысленной.
Но мы хотели, преклоняясь перед силой творческого духа мастера, еще раз приобщить читателя к сокровищам этого искусства.
Составители этой книги стремились познакомить своих читателей с самыми известными произведениями мировой живописи, представить ее историю в различных художественных формах и направлениях.
Может быть, кому-то покажется, что мы выбрали не те картины или не тех художников.
Тогда надеемся, что вдумчивый и любознательный читатель заинтересуется данным вопросом и сам продолжит эту увлекательную исследовательскую работу.
ФАЮМСКИЕ ПОРТРЕТЫ
Египет навсегда останется богатой сокровищницей для всех веков и народов, для ученых многих отраслей наук, которых интересовали искусство, богатая культура, своеобразная природа этой страны.
Так и Плиний Старший в своих трудах свидетельствует, что живопись получила свое название в Египте, где она была известна еще за 6000 лет до греков. Этим искусством занимался знаменитый Гермес Трисмегист, а ему его передал последний потомок Ноя.
Древность живописи в Египте доказывается еще и тем, что Моисей в «Книге Бытия» запрещает народу израильскому подражать фигурам, рисованным египтянами. Эти свидетельства убеждают, что живопись в Египте уже в те времена была доведена до того совершенства, которое было связано с предписаниями.
Так, например, религия древних египтян запрещала всякое изучение анатомии, а для изображения человека предписывала несколько известных нормальных поз, отклониться от которых художник уже не мог.
К числу произведений древней египетской живописи относятся знаменитые фаюмские портреты, которые впервые были найдены в 1887 году при раскопках захоронений близ деревушки эр-Рубайат в Фаюмском оазисе. Впоследствии такие портреты стали находить и в других местах (Мемфисе, Аквинуме и т.д.), но по месту первых больших находок они все получили название «фаюмских».
Единичные фаюмские портреты и до этого хранились в некоторых западных музеях, но внимание ученых они к себе почему-то не привлекали. Только после археологических находок в конце 1880-х годов в некоторых городах Западной Европы (Вене, Берлине, Париже и др.
) были устроены выставки фаюмских портретов, и тогда портретами заинтересовались ученые.
В настоящее время в музеях мира насчитывается более 600 фаюмских портретов, особенно первоклассные памятники собраны в Государственных музеях Берлина, Египетском музее в Каире, Лувре, Британском музее, в нашей стране такие портреты есть в Эрмитаже и Пушкинском музее изобразительных искусств.
Первые фаюмские портреты, как уже говорилось выше, были обнаружены археологами в пустыне Хавора, где находился некрополь эллинистического города Арсиноя (древнего Крокодилополиса).
Фаюмский оазис, совершенно отделенный от долины Нила, не мог не создать в своей живописи чисто местных особенностей. После завоевания Египта сначала Грецией (IV век до н.э.), а потом Римом (30-е годы до н.э.
) греки и римляне восприняли многие черты древнеегипетской культуры, между прочим, и культ мертвых со всеми его обрядами и непременным бальзамированием тел.
Египтяне с древних времен покрывали лицо забинтованной мумии маской, в греко-римский период вместо маски они стали использовать портреты, написанные на доске или на холсте.
Эти портреты они прикрепляли к лицу мумии так, что из бинтов, ее окружающих, была видна только голова изображенного на портрете человека.
Другими словами, из небольшого отверстия среди бинтов, как из окошечка, выглядывало реалистически изображенное лицо покойного.
Гробницы в Фаюмском оазисе и других местах были полуразграблены еще в древнее время, но оказавшиеся на мумиях живописные портреты (их было 94) от египетских старьевщиков-перепродавцов попали в руки венскому антиквару Теодору Графту.
У него с ними познакомился известный египтолог и писатель Георг Эберс, который сразу же оценил историческую и художественную значимость фаюмских портретов. Потом к коллекции Т.
Графта добавилось еще 40 портретов, найденных в 1887—1888 годы Флиндерсом Петри.
Долгое время возникновение фаюмских портретов относили к эпохе Птолемеев (IV—I века до н.э.), однако некоторые специалисты предполагали, что фаюмские портреты появились во время римского господства в Египте.
Было и еще одно мнение — что фаюмские портреты появились в первой половине I века нашей эры и существовали до IV века. В настоящее время окончательная датировка фаюмских портретов относится к 1—11 веку нашей эры.
Помимо чисто научного способа датировки портретов, время их исполнения помогли установить… прически. Мода на мужские и женские прически представляла в Римской империи вполне определенную величину.
Эпоха правления каждого императора отмечалась новой модой в этой области, более того императрица или отдельная представительница императорского дома изобретали каждая для себя только ей свойственную прическу. Формы женских причесок в Египет привозились в виде моделей-головок.
Если моды на мужские прически никогда не запаздывали, то модели тех или иных женских причесок в провинциях существовали гораздо дольше, чем в самом Риме. Это предположение ученых оказалось справедливым и для тех городов Фаюмского оазиса, которые не были центром Египта.
Источник: https://www.litmir.me/br/?b=94839&p=37
Загрузка...
