Портрет дона мануэля осорио и сунига, франскиско гойя

Франсиско Гойя. Портрет дона Мануэля Осорио де Сунига. 1788

Эль Греко (Доменикос Теотокопулос) (1541–1614) Вид Толедо. Около 1600. Холст, масло. 121,3×108,6

Родившийся на Крите, учившийся и познавший первую славу в Италии, а обосновавшийся в Испании, этот живописец не принадлежал целиком ни к одной из художественных традиций и школ.

Действие в его картинах всегда разворачивается в некоем фантастическом пространстве, поэтому пейзаж в живописи художника даже в виде фона встречается редко.

Но Толедо, ставший для Эль Греко родным, он рисовал не раз.

На холсте «Вид Толедо» угадываются река Тахо, Кафедральный собор и крепость Алькасар, но это не совсем реальный город. Изображенное кажется видением, сном, настолько оно заряжено невиданной энергией.

На полотне разворачивается драма, действующими лицами которой являются небо, где летят и вздымаются озаренные вспышками молний облака, и земля с пробегающими по ней не только пятнами света и тенями от облаков, но и какими-то «нервными судорогами».

Будучи в Испании гостем, Эль Греко едва ли не лучше многих рожденных здесь художников почувствовал страстную и религиозную испанскую душу, которая живет и дышит на его полотнах.

Франсиско Сурбаран (1598–1664) Детство Мадонны. Около 1632–1633. Холст, масло. 116,8×94

Полотна испанского художника XVII века Франсиско Сурбарана, проникнутые глубоким религиозным чувством, обретают удивительную нежность, когда он пишет детей. На картине «Детство Мадонны» изображена маленькая Мария, которая с усердием молится.

Трогательны Ее пухлые детские щеки, сложенные в молитве руки, цветочки у ног, корзиночка. Но цветы, стоящие в вазе, напоминают о том, к чему призвана эта девочка: лилии — символ чистоты и непорочности, а розы — царицы садов и цветы Царицы небесной.

В картине соединяется светлый и наивный мир ребенка и понимание юным человеком своего предназначения. Это и рождает тончайшее напряжение, передающееся зрителю.

Истово верящую девочку Сурбаран изображает со всей серьезностью, но и умиляется этим ребенком. Как художник барокко, он старается усилить эффект, который должна произвести картина.

Отсюда — и раздвинутый занавес в комнате, являющий молящуюся Марию зрителю, и Ее блестящие влагой глаза.

Эти слезы — еще и слезы самого живописца, которых он не мог сдержать, когда создавал одно из своих самых лиричных произведений.

Хусепе де Рибера (1591–1652) Святое семейство со святой Екатериной 1648. Холст, масло. 209,6×154,3

Родившись в Испании, Хусепе де Рибера большую часть жизни прожил в Италии, сначала работая в Риме, а потом — при неаполитанском королевском дворе. На его творчество оказала сильное влияние живопись Караваджо с ее контрастами света и тени, а также персонажами, словно пришедшими с улицы, но при этом полными величия и естественной красоты.

Изображенная в этой картине сцена обручения святой Екатерины с Христом (мистическое обручение, в результате которого Екатерина становится «невестой Христовой») освещена яркой вспышкой света, выхватывающей главных действующих лиц из полумрака.

Такой прием, как и драпировки, лежащие крупными, свободными складками, придает работе оттенок театрализации, к которой были склонны живописцы эпохи барокко.

И в то же время это произведение наполнено живыми человеческими эмоциями: Богоматерь нежно и тревожно склонила голову к Младенцу, святая Екатерина с душевным трепетом целует Ему руку.

Лица святой Екатерины и Богоматери, так же как и их движения, красивы и нежны, но при этом сдержанны. Строгость и сентиментальность были отличительными особенностями творчества большинства испанских художников того времени.

Диего Веласкес (1599–1660) Портрет Хуана де Пареха 1650. Холст, масло. 81,3×69,9

Творчество Диего Веласкеса является вершиной испанской живописи XVII века. Он был придворным живописцем короля Филиппа IV. Мастер создал представленный портрет своего ученика Хуана де Пареха, мавра из Севильи, во время поездки в Италию.

Картина выдержана в монохромной гамме — серых, коричневых и черных цветах, оживляемых лишь белым воротником одеяния и теплыми тонами лица и рук. Поэтому так привлекает внимание лицо молодого художника с живыми черными глазами, в которых видны пытливость и ум, тонко подмеченные живописцем.

Но Веласкес не просто создал психологический портрет, каковых в его творчестве немало, он изобразил здесь человека, который был душевно близок ему самому — как талантливый ученик и коллега по ремеслу.

Хуан де Пареха инстинктивно отклонился назад, кажется, словно он внимательно и в то же время слегка отстраненно, как всякий художник, окидывает взглядом модель. В его глазах читается понимание людей и их жизни.

Образ начинающего живописца перекликается с автопортретом зрелого Веласкеса на его знаменитой картине «Менины» (1656), хранящейся в Мадриде, в музее Прадо.

Франсиско Гойя (1746–1828) Махи на балконе 1805–1812. Холст, масло. 194,9×125,7

К образу махи, девушки из самой гущи жизни, типичной испанки, Франсиско Гойя, в живописи которого соединялись реализм и терпкий вкус его фантазий, возвращался не раз. На этой картине художник изобразил двух молодых красавиц в национальных костюмах — махи носили их в противовес принятой в высших слоях испанского общества французской моде — и двух махо, их кавалеров.

Наряды девушек выписаны белым, золотым и перламутрово-серым цветами, лица даны теплыми тонами, и эта тонкая, переливающаяся живопись выглядит еще более притягательной на темном фоне.

Сидящие на балконе девы, напоминающие птичек в клетке, — сюжет, типичный для современной художнику испанской жизни. Но в его трактовку Гойя внес тревожную ноту, изобразив на заднем плане одетых в темное мужчин, которые надвигают на глаза шляпы и кутаются в плащи.

Но и махи кажутся находящимися в заговоре со своими стражами — слишком заговорщически улыбаются эти обольстительницы, словно заманивая тех, кого привлечет их красота, в темноту, что клубится за их спинами. Эта картина, еще напоенная светом, уже предвещает полное трагизма позднее творчество Гойи.

Пабло Пикассо (1881–1973) Портрет Гертруды Стайн 1905–1906. Холст, масло. 100×81,3

Изображая знаменитую американскую писательницу Гертруду Стайн, Пикассо оказался на подходе к очередному новому периоду в своем творчестве и целому направлению в живописи. «Я изображаю мир не таким, каким его вижу, а таким, каким его мыслю», — говорил художник.

Портрет Стайн он, ища в образе своей модели одному ему тогда ведомое, переписывал несчетное количество раз и прекратил эту работу, заявив в конце концов писательнице: «Я перестаю вас видеть, когда смотрю на вас».

В результате этого «невидения», то есть обращения не столько к реальному облику изображаемого человека, сколько к своему мысленному взору, Пикассо создал интересный образ: он на глазах у зрителя сам собой начинает раскладываться на отдельные части, образующие, в свою очередь, сложную объемную композицию.

Все это предвещало кубизм, новое направление в живописи, в котором художник начнет работать некоторое время спустя.

Пикассо отвлекся от внешности портретируемой. Писательница заявила, увидев готовый портрет, что она не похожа на себя. Но художник точно передал ее сильный, цельный характер. Лицо изображенной напоминает лица античных статуй, с такими же, как у них, почти пустыми глазницами, из-за которых Стайн кажется смотрящей изнутри себя, всевидящей.

Сальвадор Дали (1904–1989) Распятие, или Гиперкубическое тело (Corpus hypercubus) 1954. Холст, масло. 194,5×124

Живопись испанского художника-сюрреалиста Сальвадора Дали полна снов и «видений», но многое в его искусстве шло от разума, например идея изобразить в представленной картине развертку гиперкуба вместо креста.

Таким образом художник сталкивает четкую геометрическую форму и страдание Христа, подчеркнутое его выгнутым телом с выпирающей грудной клеткой. Это рождает особое напряжение, которым наполнено полотно.

Так Дали словно дает понять, что Бога распинают бездушие и холодность мира.

В этом произведении Дали продолжает традицию классической западноевропейской живописи, когда в картинах на евангельские сюжеты изображали конкретных людей, современников художника. Здесь на распятого Христа смотрит Гала, жена и муза Дали. Но она не просто предстоит перед Распятием, а созерцает его. Оно представляется ее внутреннему взору, это ее видение.

В полотне «Распятие, или Гиперкубическое тело», написанном Дали на родине после возвращения из Америки, нашел свое отражение испанский религиозный темперамент — страстный и порой экстатический.

Следующая глава

Источник: https://info.wikireading.ru/290937

Книга: Музей Метрополитен

Харменс ван Рейн (1606–1669) Аристотель перед бюстом Гомера 1653. Холст, масло. 143,5×136,5

Рембрандт, несмотря на то, что жил в Голландии, не совсем вписывался в традицию ее искусства и вообще выходил за всякие рамки.

Он создал произведение «Аристотель перед бюстом Гомера» в тот период жизни, когда оказался непризнан на родине, но стал любим за ее пределами.

Сицилийский богач и меценат Антонио Руффо пожелал украсить свою картинную галерею изображением Аристотеля, и Рембрандт написал его.

Впрочем, цепь, какую носили богатые голландцы того времени, видна гораздо лучше, чем медальон. Все вместе создает впечатление, что Аристотель — современник художника и запросто зашел к нему в мастерскую.

Тем более, что изображенный здесь бюст Гомера — скорее всего тот, что находился в доме Рембрандта и фигурировал в описи имущества, изъятого у него за долги.

Фигура Аристотеля выплывает из полумрака. Он ведет незримую беседу с другим великим философом, и на лице его такая глубокая задумчивость, какая бывает только у людей, прикоснувшихся к тайнам бытия. От бюста Гомера словно исходит сияние, озаряющее его «собеседника» и выглядящее светом истины, разгоняющим мрак.

«Он не был ни исключительно религиозным живописцем, — сказал о Рембрандте бельгийский писатель Эмиль Верхарн, — ни творцом фантастических драм и живописных снов… Он был воплотителем сверхъестественного.

Под его кистью чудо кажется действительно совершившимся, так много вкладывал он в него глубоких, чисто человеческих чувств».

Питер де Хох (1629 — после 1684) Визит. Около 1657. Дерево, масло. 67,9×58,4

Рисовавший большую часть жизни картины со сценами бюргерского быта, Питер де Хох был одним из тех, кого называют «малыми голландцами».

Темы его произведений обычно просты — хозяйка беседует со служанкой, мать кормит ребенка, приятели играют в карты.

На картине «Визит» художник, представив в столь любимом им интерьере типичного голландского дома сценку из повседневной жизни, развернул некий сюжет.

Речь между ними скорее всего шла о сватовстве или приятном свидании, и вопрос решился по обоюдному согласию. Служанка разливает вино, чтобы отметить событие, еще один гость что-то радостно ей говорит.

Колорит этой картины построен на сочетании приглушенных тонов интерьера и ярких одежд — красного, синего, желтого и белого цветов. В наряде гостя сошлись белый, золотисто-желтый и глубокий черный цвет, которым де Хох часто пользовался.

Мужчина сидит на голубой подушечке, цвет которой в сочетании с желтым и белым часто встречается в работах Вермера Делфтского.

От этого современника и перешла к де Хоху любовь к тонкому использованию ярких красок и дневному освещению интерьеров в полотнах.

Мастер из Мулена (работал между 1480–1500) Портрет принцессы (Маргариты Австрийской?). Около 1490–1491. Дерево, темпера. 32×23

Фламандский художник, чье имя до сих пор точно не установлено, работал при дворе герцогов Бурбонских и выразил в своем творчестве особенности искусства французского Возрождения.

Девочка, изображенная на портрете, стоит на фоне окна с уходящим вдаль тщательно выписанным, но в то же время производящим впечатление удивительной цельности пейзажем (отчасти он напоминает французские миниатюры позднего Средневековья).

Изображение приближено к зрителю, юная принцесса погружена в молитву, она перебирает четки, на ее лице — глубокая задумчивость и отрешенность. Светлый, сияющий вид за окном подчеркивает трогательность этой серьезной не по годам девочки.

Подобная трактовка образа ребенка была редкостью в искусстве того времени.

Антонис ван Дейк (1599–1641) Портрет Джеймса Стюарта. Около 1634–1635. Холст, масло. 215,9×127,6

В расцвете своего творчества лучший фламандский портретист Антонис Ван Дейк работал при дворе короля Карла I. Он создал целую галерею портретов английской знати, среди которых — портрет Джеймса Стюарта, герцога Леннокса и Ричмонда.

Это парадное изображение: на камзоле королевского кузена вышита серебряная звезда, свидетельствующая о том, что перед нами — кавалер ордена Подвязки (сама подвязка видна на его левой ноге). Он стоит в горделивой позе, запечатленный во весь рост, причем так, что зритель смотрит на Стюарта немного снизу.

Но сколько добродушного юмора в том, каким увидел Ван Дейк этого аристократа! Длинную фигуру портретируемого художник подчеркивает вытянутым форматом картины и тем, что слева и справа близко придвигает раму к изображенному.

Он подкупает зрителя своим обаянием и добротой.

Искусство Испании

Франсиско Гойя. Портрет дона Мануэля Осорио де Сунига. 1788

Эль Греко (Доменикос Теотокопулос) (1541–1614) Вид Толедо. Около 1600. Холст, масло. 121,3×108,6

Родившийся на Крите, учившийся и познавший первую славу в Италии, а обосновавшийся в Испании, этот живописец не принадлежал целиком ни к одной из художественных традиций и школ.

Действие в его картинах всегда разворачивается в некоем фантастическом пространстве, поэтому пейзаж в живописи художника даже в виде фона встречается редко.

Но Толедо, ставший для Эль Греко родным, он рисовал не раз.

На холсте «Вид Толедо» угадываются река Тахо, Кафедральный собор и крепость Алькасар, но это не совсем реальный город. Изображенное кажется видением, сном, настолько оно заряжено невиданной энергией. На полотне разворачивается драма,

Источник: https://litvek.com/br/345861?p=7

Живопись Франсиско Гойи

?

kolybanov (kolybanov) wrote, 2016-01-07 19:26:00 kolybanov kolybanov 2016-01-07 19:26:00 Categories: Автор — Алевтина_Князева. Это цитата этого сообщенияЖивопись Франсиско Гойи

Маха и Челестина

Автопортреты Франсиско Гойи

Автопортрет в юности

Автопортрет, 1795

Автопортрет, 1815

Автопортрет с доктором

Франсиско Хосе де Гойя (Goya), (1746–1828), испанский живописец, гравер, рисовальщик. С 1760 учился в Сарагосе у Лусана-и-Мартинеса.

В 1769 году Гойя отправился в Италию, в 1771 году вернулся в Сарагосу, где писал фрески в духе итальянского барокко.

С 1773 года художник работал в Мадриде и выполнил для королевской мануфактуры свыше 60 гобеленов со сценами повседневной жизни и народных развлечений («Зонтик», «Игра в жмурки»).

С начала 1780-х годов Гойя получил известность и как автор выполненных в тонкой цветовой гамме портретов, фигуры и предметы в которых как бы растворяются в тонкой дымке («Семья герцога Осуна», «Портрет маркизы Понтехос»). В 1780 году Гойя был избран в мадридскую Академию художеств, в 1799 — «первый живописец короля». Одновременно в творчестве Гойи нарастают черты трагизма, неприязнь к феодально-клерикальной Испании «старого порядка».

Исключительного расцвета достигло портретное творчество Гойи, в котором звучат тревожное чувство одиночества («Портрет сеньоры Бермудес»), аромат тайны и скрытой чувственности («Маха одетая» и «Маха обнаженная»).

С удивительной силой обличения запечатлел художник надменность, физическое и духовное убожество королевской семьи в групповом портрете «Семья Карла IV»).

Глубоким историзмом, страстным протестом проникнуты большие картины Гойи, посвященные борьбе против французской интервенции («Восстание 2 мая 1808 года в Мадриде», «Расстрел повстанцев в ночь на 3 мая 1808 года»). В начале 1790-х годов тяжелая болезнь привела художника к глухоте.

Трудные для него годы, совпавшие с периодом жестокой реакции, он провел в своем загородном доме («Дом глухого»), стены которого расписал маслом.

В созданных здесь сценах (ныне в Прадо, Мадрид), включающих невиданно смелые для своего времени, остродинамичные и устрашающие символико-мифологические образы, он воплощал идеи противостояния прошлого и будущего, бесконечно-ненасытного дряхлого времени («Сатурн») и освободительной энергии юности («Юдифь»).

С 1824 года Гойя жил во Франции, где писал портреты друзей, осваивал технику литографии. Искусство Гойи повлияло на формирование многих художественных явлений XIX века. Его воздействие ощущается в творчестве Жерико, Делакруа, Домье, Эдуард Мане. Влияние его творчества на живопись имело общеевропейский характер и сказывается вплоть до современности.

Мифологические картины Франсиско Гойи:

Сатурн

Титан

Жизнерадостные картины Франсиско Гойи:

Пикник на берегу Манзанареса

Танцы на берегу Манзанареса

The Greasy Pole (La Cucana)

Маха одетая

Маха обнаженная

Картины Франсиско Гойи на религиозные сюжеты:

Чудо Святого Антония Падуанского

Чудо Святого Антония Падуанского, фрагмент

Паломничество к церкви Святого Исидора

Портреты работы Франсиско Гойи:

Хосефа Байеу-Гойя, жена художника

Мария Тереза де Валабриджа, Вашингтон	Мария Тереза де Валабриджа на лошади	Генерал Хосе Ребольедо де Палафокс
Дон Мануэль Осорио де Сунига

Семья короля Карла IV

Семья Луи Бурбона

Другие работы Франсиско Гойи:

Фантастическое видение, 1823

Восстание на Пуэрта дель Соль 2 мая 1808 года

Расстрел в ночь со 2 на 3 мая 1808 года

Оригинал записи и комментарии на LiveInternet.ru

Источник: https://kolybanov.livejournal.com/13176553.html

Художник Франсиско Хосе де Гойя-и-Лусьентес (30 марта 1746, Фуэндетодос, близ Сарагосы — 16 апреля 1

Портрет доньи Терезы Луизы де Суреда, Франсиско де Гойя

Франсиско де ГойяВыставлена в музее: Национальная галерея искусств (Вашингтон)

Год: Около 1803-1804

Портрет доньи Терезы Луизы де Суреда — Франсиско Хосе де Гойя-и-Лусьентес. Около 1803-1804. Холст, масло. 119,7×79,4

  Великий испанский живописец Гойя — один из лучших авторов женских портретов. Тереза Луиза де Суреда была супругой близкого друга Гойи Бартоломе Суреды (чей портрет также находится в собрании) — живописца и литографа, директора королевской фарфоровой фабрики в Мадриде, начавшего производить севрский фарфор. Художник хорошо знал свою модель и ее характер.

  Поза молодой женщины полна волевой решимости — жесткая линия спины, прямой взгляд и сжатые губы, жест правой руки, гасящий порыв немедленно встать и уйти. Качества, присущие героине, превосходно переданы мастером. Колорит работы строится на сочетании звучных, густых темных оттенков.

Платье Терезы де Суреда почти сливается с фоном, светлым контрастным пятном выделяется лишь желтая шелковая обшивка кресла. Полотно написано в свободной, несколько обобщенной манере, что не мешает реалистичной трактовке модели.

Если в более ранних портретах немаловажную роль играли костюмы и аксессуары героев, то здесь художник не прячет за деталями сущность и характер изображенной.

Портрет графини де Чинчон, Франсиско де Гойя

Франсиско де ГойяВыставлена в музее: Музей Прадо

Год: Около 1800

Портрет графини де Чинчон — Франсиско де Гойя. Около 1800. Холст, масло. 218х1З5

  Вытянутый формат картины и сгущающаяся темнота в качестве фона придают фигуре графини особенную хрупкость, подчеркнутую легким, воздушным платьем светлого серо-коричневого цвета с розовыми прожилками и прической, в которой словно затаился ветер.

Во всем облике девушки, пусть даже и королевского рода, чувствуется грусть, сквозящая и в живых карих глазах, и в сложенных руках, которые Мария-Тереза словно нарочно пытается сжать покрепче.

Гойя уже рисовал графиню, и теперь, хорошо зная эту молодую женщину и относясь к ней с сочувствием, подметил ее глубоко спрятанную печаль. Портрет, задуманный парадным, являет зрителю живого и обаятельного человека.

  Также с этой картиной связан еще один любопытный факт. После того, как картины купил музей Прадо из рук частного коллекционера за 24 миллиона евро, выяснилось, что поверх данного портрета был написан портрет маркиза де Вильяфранка, а поверх него портрет мужа графини Мануэля Годоя. Это удалось установить при помощи новейшего оборудования

Обнаженная маха, Франсиско де Гойя

Франсиско де ГойяВыставлена в музее: Музей Прадо

Год: 1795-1800

Обнаженная маха — Франсиско де Гойя-и-Лусьентес. 1795-1800. Холст, масло. 98×191

  Франсиско Гойя (1746-1828) — испанский художник, гравер, чье свободолюбивое искусство отличается смелым новаторством, страстной эмоциональностью, остротой характеристики. Великий живописец художественно и энциклопедично отразил жизнь своей страны. Влияние Гойи, одного из наиболее ярких мастеров эпохи романтизма, на художественную культуру имеет общеевропейское значение.

  В образе махи — испанской горожанки XVIII—XIX веков, художник вопреки строгим академическим канонам воплотил тип притягательной, естественной красоты. Маха — женщина, смысл жизни которой — любовь.

Обольстительные, темпераментные махи олицетворяли испанское понимание привлекательности.

Кисть гениального художника навеки сохранила для потомков молодость, живое очарование, таинственную чувственность соблазнительной натурщицы.

  Гойя не только создал образ новой Венеры современного ему общества, но и удивительно тонко почувствовал изменения художественного стиля на грани эпох.

Одетая маха — Франсиско де Гойя-и-Лусьентес. Около 1800-1807. Холст, масло. 95×190

Одетая маха — Гойя

Портрет донны Исабель де Порсель, Франсиско де Гойя

Франсиско де ГойяВыставлена в музее: Национальная галерея (Лондон)

Год: До 1805

  Картина была задумана как парная к портрету мужа донны Исабель де Порсель, дона Антонио де Порсель. Супруги были близким друзьями Гойи, и он, гостя в их доме, в знак благодарности за радушие написал их.

Сложилось так, что портрет мужа попал в Буэнос-Айрес и хранился в жокей-клубе, но случившийся пожар уничтожил его. Портрет донны Исабель де Порсель, почти наверняка тот, который Гойя отобрал для выставки в Академии Сан-Фернандо в Мадриде в 1805, там и оставался. В 1896 его приобрела Национальная галерея.

Исследование картины в рентгеновских лучах показала, что он написан поверх изображения мужчины в военной форме.

  Донна Исабель на представленном холсте одета как маха. В Мадриде XVIII века этот стиль ассоциировался с женщиной из низов общества, легкого поведения.

Но к концу столетия и в начале следующего он по нескольким причинам вошел в моду в аристократических кругах: как выражение национально-патриотического духа и, вероятно, поскольку подчеркивал женскую загадочность и красоту непременной черной мантильей и высокой талией.

Такое платье оправдывает позу модели, которая характерна для фламенко: левая рука согнута в локте и упирается в бедро, тогда как торс и голова резко повернуты в противоположном направлении. Не будь она связана с образом махи, воспринималась бы очень вульгарно.

На картине же наряд и поведение — выражение игры аристократки в нечто рискованное. Конечно, это не могло быть сделано без «разрешения» самой Исабель (в облике махи Гойя изобразил даже королеву Марию Луизу Пармскую).

Портрет актрисы Антонии Сарате, Франсиско де Гойя

Франсиско де ГойяВыставлена в музее: Эрмитаж

Год: Около 1810-1811

  Испанский живописец и гравер Франсиско де Гойя (1746-1828) — один из первых и наиболее ярких мастеров искусства эпохи романтизма. Будучи придворным художником короля, он неоднократно писал портреты венценосной семьи и высшую аристократию. Единственная картина работы Гойи в России находится в коллекции Эрмитажа.

  На погрудном портрете мастер изобразил актрису Антонию Сарате в белой чалме, украшенной луной, вероятно, она представлена в одной из ролей. Тревожный взгляд усталых темных глаз приковывает внимание зрителя.

Холодный свет подчеркивает бледность прекрасного лица, обрамленного густыми кудрями. Он озаряет светло-серебристое платье и легкую косынку актрисы, играет бликами на наброшенной на плечи накидке с горностаевым мехом.

Портрет был написан незадолго до кончины Антонии Сарате, умершей от туберкулеза.

  Это произведение по настроению и характеру передачи внутреннего состояния человека является одним из лучших портретов эпохи романтизма.

Махи на балконе, Франсиско Гойя

Франсиско де ГойяВыставлена в музее: Метрополитен музей

Год: 1805-1812

Махи на балконе — Франсиско Гойя. 1805-1812. Холст, масло. 194,9×125,7

  К образу махи, девушки из самой гущи жизни, типичной испанки, Франсиско Гойя (1746-1828), в живописи которого соединялись реализм и терпкий вкус его фантазий, возвращался не раз. На этой картине художник изобразил двух молодых красавиц в национальных костюмах — махи носили их в противовес принятой в высших слоях испанского общества французской моде — и двух махо, их кавалеров.

  Наряды девушек выписаны белым, золотым и перламутрово-серым цветами, лица даны теплыми тонами, и эта тонкая, переливающаяся живопись выглядит еще более притягательной на темном фоне.

Сидящие на балконе девы, напоминающие птичек в клетке, — сюжет, типичный для современной художнику испанской жизни. Но в его трактовку Гойя внес тревожную ноту, изобразив на заднем плане одетых в темное мужчин, которые надвигают на глаза шляпы и кутаются в плащи.

Но и махи кажутся находящимися в заговоре со своими стражами — слишком заговорщически улыбаются эти обольстительницы, словно заманивая тех, кого привлечет их красота, в темноту, что клубится за их спинами. Эта картина, еще напоенная светом, уже предвещает полное трагизма позднее творчество Гойи.

Портрет графини Карпио, маркизы де ла Солана — Франсиско де Гойя

Франсиско де ГойяВыставлена в музее: Лувр

Год: 1794-1795

Портрет графини Карпио, маркизы де ла Солана — Франсиско де Гойя. 1794-1795. Холст, масло. 181×122

  Художник испанского романтизма Франсиско де Гойя (1746-1828) известен в том числе портретами аристократов. Рукой придворного живописца создана галерея образов испанской знати. Наиболее популярны его женские портреты. Женщины Гойи всегда таинственны, несмотря на детальную проработку одеяний и аксессуаров, в их облике всегда много недосказанного.

  Таков и «Портрет графини Карпио, маркизы де ла Солана». На условном темном фоне, обычном для портретов Гойи, ясно вырисовывается стройная фигура графини. Она облачена в строгое черное платье и укутана воздушной светлой шалью.

Между ней и зрителем существует непреодолимая психологическая преграда, возведенная надменной моделью и мастерски переданная художником. Но образ этой гордой аристократки кажется одиноким и трагичным.

Фон, на котором угадываются несколько уходящих вдаль неясных планов, рождает ощущение чего-то рокового, загадочного и неминуемого в ее личности.

  Картина поступила в Лувр в 1952.

Колосс (Паника), Франсиско де Гойя

Франсиско де ГойяВыставлена в музее: Музей Прадо

Год: 1810-1825

Колосс (Паника) — Франсиско де Гойя-и-Лусьентес. 1810-1825. Холст, масло. 116×105

  В полотне «Колосс» Гойя (1746-1828) создал аллегорию на начавшуюся в 1808 войну с Францией. Общество было напугано кровопролитием. В центре композиции — огромных размеров фигура, свирепо сжавшая кулаки.

Вид разоренной и сожженной французскими войсками Сарагосы, родного города художника, поразил живописца.

Расстрел повстанцев 3 мая 1808 года в Мадриде, Гойя, 1814

Франсиско де ГойяВыставлена в музее: Музей Прадо

Год: 1814

Расстрел повстанцев 3 мая 1808 года в Мадриде — Франсиско де Гойя-и-Лусьентес. 1814. Холст, масло. 268×347

  Произведения художника, посвященные восстанию 1808 в Мадриде, которое ему довелось пережить, разительно отличаются от исторических картин романтиков. Они характеризуют живописца-патриота, призывающего к борьбе, как гуманиста, осуждающего войну.

  Ночью при свете фонаря у холма на окраине города солдаты расстреливают повстанцев. Лиц солдат не видно, композиционный центр произведения — осужденный молодой крестьянин в белой рубахе, широко раскинувший руки.

Удивительно правдиво передано поведение всех действующих лиц: одни с вызовом сморят в глаза палачам, другие покорно склонили голову, третьи закрыли руками лицо. Полотно пронизано страстью личного переживания, темный пейзаж усиливает ощущение неминуемой трагедии.

Художник не только запечатлел страшное историческое событие, но также показал нравственность и героизм испанского народа.

• Портрет Дона Мануэля Осорио и Сунига, Франскиско Гойя
• Франсиско де ГойяВыставлена в музее: Метрополитен музей
• Год: Около 1792

Портрет Дона Мануэля Осорио и Сунига — Франскиско Гойя. Около 1792. Холст, масло. 127х101,6

  Гений Гойи был уникальным явлением в испанском искусстве рубежа 18-19 вв., которое он возвысил до величия прежних времен.

Творчество художника прошло через последний период рококо, достигнув порога реализма и раскрывшись, в огромном разнообразии сюжетов.

  Это полотно, изображающее маленького Осорио, родившегося в 1784 г., — одно из серии сеченных портретов, заказанных графом Альтамира. Ребенок, одетый в костюм ярко-красного цвета, помещен на монохромном фоне, что акцентирует внимание на его фигуре.

В руках малыша шнурок, привязанный к лапке сороки, которая, оправдывая свою славу «воровки», держит в клюве визитную карточку художника, который таким оригинальным приемом помещает свою подпись на работе.

Другие животные, изображенные на картине, заключают в себе символический смысл, указывающий, сколь иллюзорна граница между наивным детским миром и подстерегающими его силами зла.

Источник

Источник: https://eva-k2.livejournal.com/549035.html

Франсиско Гойя

Янина БЕЛОШАПКИНА

Франсиско Гойя (полное имя Франсиско Хосе де Гойя-и-Лусиентес) прожил такую жизнь, что ее вполне можно разделить между несколькими людьми, и никто из них не пожаловался бы на недостаток событий. Начиналась она как увлекательный приключенческий роман, но закончилась как драма.

РАННИЙ ПЕРИОД

О раннем периоде жизни Гойи нам известно не так уж много. Родился он в местечке Фуэндетодос, но вскоре семейство перебралось в Сарагосу, где мальчик начал постигать азы живописного мастерства у местного (далеко не самого талантливого) художника Хосе Лусана-и-Мартинеса.

Обучение состояло главным образом в копировании офортов и эстампов, и Гойя достиг в этом деле немалых успехов. Ему даже удалось получить заказ на роспись дверей реликвария в церкви Фуэндетодоса. Полвека спустя, увидев свою первую работу, мастер воскликнул: «Только не говорите, что это нарисовал я!» Однако жизненный путь будущего знаменитого художника был определен именно тогда.

В 17 лет Гойя отправился в Мадрид в надежде поступить в Королевскую академию Сан-Фернандо — главный центр изобразительных искусств Испании. Но увы! Первая попытка не увенчалась успехом.

О том, как провел Гойя следующие два года своей жизни (с 1764 по 1766), не сохранилось никаких сведений.

Мы можем только предполагать, что он остался в Мадриде и продолжал заниматься живописью, овладевая техникой и совершенствуя свой стиль.

В то время в художественной жизни Испании наблюдалось заметное оживление — король Карл III делал все, чтобы превратить Мадрид в красивейший город, достойный стать столицей просвещенной монархии. Ко двору были приглашены известные иностранные мастера Рафаэль Менгс и Джованни Тьеполо, знакомство с творчеством которых, несомненно, оказало большое влияние на Гойю.

И эта часть жизни Гойи остается для нас загадкой. Неизвестно, сколько месяцев или лет провел он в Италии, неизвестно, каким образом туда добирался (существует легенда, что он присоединился на время к группе матадоров и даже сам выступал на корридах). Зато сохранилось немало историй, повествующих о жизни художника-авантюриста в Риме.

Рассказывали, что он подрабатывал уличным акробатом, что однажды взобрался на купол собора Святого Петра и нацарапал там свои инициалы. Рассказывали, что он воспылал страстью к монахине и пытался выкрасть ее из монастыря.

Даже странно, как при такой бурной жизни Гойя находил время для занятий живописью, однако очевидно, что время, проведенное здесь, не прошло впустую. Он смог ближе познакомиться с творчеством великих итальянцев, и влияние некоторых из них заметно в его последующих работах.

Уже под конец своего пребывания в Италии молодой художник решил принять участие в конкурсе Пармской академии на тему «Ганнибал, взирающий на Италию с высоты Альпийских гор» — и удостоился за свою работу второй премии.

Вернувшись на родину в 1771 г., Гойя решил осесть в Сарагосе, городе своего детства, где мог собраться с силами и «систематизировать» свои впечатления от итальянской поездки.

Почти сразу же художник начал получать многочисленные заказы, один из самых значительных — оформление церкви Марии дель Пилар (1), и вскоре стал считаться едва ли не лучшим мастером в Арагоне. В 1773 г.

он женился на Хосефе Байеу, сестре его бывшего мадридского наставника. Вряд ли этот брак был заключен по страстной любви, но он помог Гойе приблизиться к королевскому двору.

КАРТОНЫ И ФРЕСКИ

Итак, в 1774 г. Франсиско Гойя вновь оказался в Мадриде. Теперь он уже не был робким новичком, делающим первые шаги в искусстве, а чувствовал себя успешным, сложившимся мастером, пользующимся почетом и уважением сограждан и имеющим все основания претендовать на большее.

Карл III при всех своих недостатках был все же не самым дурным правителем, во всяком случае, он искренне старался очистить испанскую культуру от средневековой шелухи, но слишком уж активно насаждал идеалы французского Просвещения.

Народ такой политики не одобрял, зато в придворных кругах французские идеи были приняты с восторгом. Казалось, что настал Век Разума.

Друзьями и покровителями Гойи стали самые видные деятели испанского Просвещения, в беседах с ними формировалось мировоззрение художника, он с жадностью впитывал новые знания, новую жизненную философию.

В те годы Гойя занимался преимущественно рисованием картонов для шпалер Королевской мануфактуры.

Первые опыты на этом поприще еще не слишком выразительны, но с течением времени наброски начинают приобретать все большую живость и легкость — Гойя с удовольствием рисует сценки из жизни мах и их кавалеров, прелестных резвящихся барышень, ребятишек, играющих с воздушным шаром, или нарядных селян, собирающих урожай. Параллельно он занимался изготовлением офортов с картин Веласкеса.

Важность этой работы для Гойи заключалась прежде всего в том, что он открыл для себя творчество великого предшественника, ставшего для него настоящим примером для подражания. Кроме того, занимаясь гравировкой, художник в совершенстве овладел техникой офорта, что, как мы увидим, пригодилось ему впоследствии.

Поэтому во время работы над фресками церкви Марии дель Пилар в Сарагосе, также выхлопотанной для него Франсиско Байеу, Гойя сильно повздорил со своим шурином, основательно раскритиковавшим его эскизы. Разгоревшийся скандал достиг ушей членов капитула.

После долгих пререканий Гойя все же был вынужден согласиться с поправками. «При воспоминании о Сарагосе и росписях я сгораю заживо», — признавался он впоследствии.

НАЛАЖЕННАЯ ЖИЗНЬ

Как бы в искупление этой неудачи Гойю вскоре ждал невиданный успех — в 1783 г. первый министр, граф Флоридабланка заказал ему свой портрет. С этого момента поток высокопоставленных особ, желающих иметь дома картину кисти Гойи, не иссякал.

Он бесконечно писал портреты, мифологические картины, алтарные образы… Вот слова самого художника: «Я устроил себе действительно налаженную жизнь, я никому не прислуживаюсь, кто имеет до меня надобность, должен меня искать, и, в случае когда меня находят, я еще заставляю немного просить себя… И вот, чем больше я стараюсь сделать себя недоступным, тем более меня преследуют». В 1785 г.

его назначили вице-директором живописного отделения Академии, а в 1786 г. пожаловали звание придворного живописца. О чем еще можно было мечтать?

Живописное мастерство Гойи заметно росло. Он блестяще овладел техникой светотени, мог передавать тончайшие цветовые оттенки, его мазок стал быстрым и нервным, что позволяло лучше обрисовывать форму, создавать удивительную живую фактуру.

Работоспособность художника была поистине феноменальной — он мог не отходить от мольберта по десять часов в сутки, не делая перерывов, полностью отдаваясь творческому процессу.

Смерть Карла III в 1788 г. никак не повлияла на положение Гойи при дворе. Новый король Карл IV и его супруга Мария-Луиза благоволили художнику, и он продолжал жить свободно, независимо и богато. Но этим счастливым дням скоро суждено было отойти в область воспоминаний.

НОВЫЙ ГОЙЯ

В 1792 г. Гойю поразил странный недуг, настолько серьезный, что друзья всерьез опасались за его жизнь. До сих пор невозможно определить характер этого заболевания, оправившись от которого художник навсегда утратил слух.

Вновь взяться за кисть он смог только в 1794 г.

: «Чтобы занять воображение, раздраженное моей болезнью… я принялся рисовать кабинетного размера картины, в которых мне наконец удалось выразить то, что невозможно было сделать в заказных работах, где не остается места для фантазии и воображения художника».

«Процессия флагеллантов», «Похороны сардинки» (5), «Заседание трибунала инквизиции», «Деревенская коррида», «Дом сумасшедших» — вот что занимало теперь бывшего мастера галантного жанра. Во время болезни с Гойей случались припадки безумия. Раскрывавшаяся перед ним в эти мгновения бездна навсегда оставила свой след в душе художника и искала выхода в его картинах.

Работы «нового Гойи» современники приняли с удовольствием. Жизнь продолжалась. После смерти Франсиско Байеу он получил пост директора живописного отделения Королевской академии Сан-Фернандо, о котором так долго мечтал.

Тогда же начался и его знаменитый роман с прекрасной и взбалмошной герцогиней Каэтаной Альбой (6). Эти отношения достигли апогея в 1796 г., когда герцогиня, надерзившая королеве, получила приказ покинуть двор и вынуждена была отправиться в свое поместье в Санлукар. Гойя незамедлительно последовал за нею.

Беззаботная жизнь, которую вела там влюбленная пара, отразилась на страницах альбома с зарисовками, которые Гойя делал в Санлукаре. Там же был написан портрет Каэтаны, на котором она изображена в черном платье, а пальцы ее левой руки украшены кольцами с надписями «Альба» и «Гойя».

Другой рукой герцогиня указывает на надпись на песке «Только Гойя». Но любовь красавицы оказалась не вечной, и художник с болью в сердце покинул поместье.

Публикация статьи произведена при поддержке игрового форума «PVPRU.COM». Форум для любителей онлайн игр.

Для просмотра форума перейдите по следующей ссылке: http://pvpru.com/board/forumdisplay.php?f=937.

«ПОРТРЕТ» ИСПАНИИ

Вернувшись в Мадрид, он с головой погрузился в работу, как будто это могло отвлечь его от мрачных мыслей.

Помимо прочих заказов, Гойя берется за роспись церкви Сан-Антонио де ла Флорида, где создает поистине великолепные новаторские фрески.

Но главным достижением тех лет, безусловно, следует считать серию офортов «Капричос» — 80 листов, изображающих причудливые и иногда страшноватые сценки, в которых выразились страдания художника, его боль и разочарование… Когда работа была закончена, стало ясно, что Гойе удалось создать «портрет» Испании, какой она стала под властью бездарных и распутных правителей.

Всего было напечатано 300 экземпляров «Капричос», но продать не удалось почти ничего. В конце концов Гойя передал все издание Королевской типографии за весьма приличную ренту.

Многие современники увидели в «Капричос» политическую сатиру и даже отыскали в офортах гротескные портреты Марии-Луизы, ее фаворита премьер-министра Годоя и других высокопоставленных вельмож. Но, как ни странно, серия не вызвала ни малейшего недовольства испанских властителей.

Более того, Гойя получил новый крупный заказ на два больших портрета Марии-Луизы, а в 1800 г. написал одну из лучших своих картин «Портрет семьи короля Карла IV».

А в это время во Франции провозгласивший себя императором Наполеон Бонапарт уже вынашивал планы завоевания Испании. Неожиданную поддержку в этом ему оказал сын Карла IV Фердинанд, мечтавший о власти и обратившийся к Наполеону с просьбой об «отеческом покровительстве».

Так в Испанию вошли французские войска, и страна была вовлечена в цепь междоусобиц, в результате которых на престоле оказался брат Наполеона Жозеф. Тлеющее в народе недовольство стало невозможно сдерживать — и вскоре вся Испания горела в пламени войны.

Французские солдаты зверски расправлялись с очагами сопротивления, не щадя ни правых ни виноватых.

Однако Гойя и при новом правительстве ни в чем не испытывал недостатка. Жозеф Бонапарт продолжал выплачивать ему жалованье и даже наградил орденом Испании.

Французы в глазах стареющего художника были носителями либеральных идей, многие указы нового короля (например, об упразднении инквизиции) вызывали его горячее одобрение.

Но в то же время Гойя не мог равнодушно наблюдать за той освободительной борьбой, которую вел испанский народ.

В эти годы он принялся за работу над циклом рисунков, на основе которых была создана самая страшная серия гравюр «Бедствия войны» — лист за листом предстают перед нами ужасные в своей достоверности картины насилия, массовых убийств и издевательств. По преданию, на вопрос своего слуги, зачем он рисует все это, художник ответил: «Чтобы вечно призывать людей не быть варварами».

Уже после изгнания французов в 1818 г. он создал две знаменитые исторические картины, посвященные трагическим событиям недавней войны: «Восстание 2 мая 1808 г. в Мадриде» и «Расстрел повстанцев в ночь на 3 мая 1808 г.», невероятно сильные по своему эмоциональному воздействию, наполненные подлинным патриотическим пафосом.

ПОСЛЕДНИЕ ГОДЫ

Вернувшийся в Испанию после изгнания французов Фердинанд поначалу был весьма лоялен по отношению к художнику, однако заказов от королевского двора больше не поступало. Многие друзья Гойи уже умерли или эмигрировали во Францию.

И в лучшие времена не отличавшийся сдержанностью характера, Гойя стал еще более раздражительным и большую часть времени проводил в своей студии, работая над серией «Тавромахия» (7): историей излюбленного испанского развлечения — боя быков.

В 1819 г. художник решил навсегда покинуть Мадрид и купил загородное поместье с двухэтажным домом. Свое новое жилище он украсил жуткими росписями. Образы, существующие в глубинах подсознания художника, вырвались на свободу и обрели самостоятельную жизнь.

Страшно представить себе внутренний мир человека, живущего в таком окружении… Не менее выразительны и пугающи последние офорты Гойи, известные как «Диспаратес» («Бессмыслицы» (8, 9)), — иллюстрации к известным пословицам, имеющие гораздо более фантастический вид, чем все его предыдущие работы, включая «Капричос».

Последние годы жизни Гойи прошли во Франции, куда он перебрался, опасаясь недовольства короля Фердинанда.

Несмотря на преклонный возраст, глухоту и слабость, он все еще был полон жажды жизни, умудрялся путешествовать, продолжал рисовать, занимался литографией. Дни свои Гойя закончил в Бордо в возрасте 82 лет.

Источник: https://art.1sept.ru/article.php?ID=200800403