Живопись эпохи барокко Размер картины голландского художника Рембрандта ван Рейна «Еврейская невеста» 121,5 x 166,5 см, холст, масло. «Рембрандт мог быть и другим, если ему не нужно было быть буквальным, как в портрете, когда он мог сочинять, быть поэтом, творцом.
Им он выступает в картине «Еврейская невеста». Нужно многократно умереть, чтобы так писать», – эти слова можно применить к этой работе художника.
«О картинах Франса Халься можно говорить – он всегда остается на земле, Рембрандт же настолько погружается в мистерию, что он выражает такое, для чего никакой язык не имеет слов», – так говорил Винсент ван Гог об этой картине.
Несомненно, это – портретное изображение, но чье? Может быть, еврейского поэта дона Мигуэля де Барриоса и его жены или, скорее, сына Рембрандта Титуса и Магдалены ван Лоо? Или золотых дел мастера Яна Лутмы-младшего и его невесты? Эта картина – портрет, где фигуры играют определенные роли, они изображают ветхозаветную пару Исаака и Ревекку, поселившихся в земле Филистимской и из страха выдававших себя за брата и сестру. Но однажды «Авимелех, царь Филистимский, посмотрев в окно, увидел, что Исаак играет с Ревеккою, женою своею», после чего он взял обоих под свою защиту (Первая книга Моисеева, 26).
Более ранний рисунок Рембрандта еще включает в себя изображение смотрящего из окна царя, примером же для рисунка служило изображение той же библейской сцены Рафаэля в лоджии Ватикана.
Не исключено также, что и определенные влияния традиционных изображений – мотив Иакова и Рахили -отразились в этой картине.
Но на какую высоту Рембрандт поднял свое толкование, ясно каждому слово из библейского текста «играл» означает ничто иное, как наслаждение любовной игрой, и композиция этого изображения исходит из того, что сидящая невеста, «Ревекка», перекидывает свою ногу через бедро мужа.
Картина «Еврейская невеста» – высший и конечный пункт в стремлении Рембрандта объединить особенное и всеобщее.
Он достигает своей цели двумя путями окружающую жизнь он рассматривает как часть Ветхого завета, а случайные позы, случайные жесты сводит к твердо укоренившимся, вновь и вновь повторяющимся мотивам искусства Средиземноморья.
Как и в каждом поэтическом шедевре миф, его воплощение и повод составляют здесь единое целое. Рембрандт изобразил случайную любовную пару в образе Исаака и Ревекки.
Является ли жест рук традиционным для еврейского обручения или нет, эта картина – перенесенный из старины убедительный символ хранимого содружества, картина, освященная чувством Рембрандта, являющаяся одним из захватывающих живописных шедевров мира» (Кеннет Кларк).
Это полотно является несравненным триумфом живописи Рембрандта, из ее расточительного мира красок выделяются нанесенные мастихином пламенеюще-красный и солнечно-золотой цвета, по которым пробегают бронзово-зеленые вспышки.
Эта картина – упоение для взора, полное «величайшего и естественнейшего движения», звучащий страстный и пылкий гимн всему живущему.
Источник: http://smallbay.ru/artbarocco/rembrandt_37.html
Сочинение по картине Еврейская невеста — Рембрандт Харменс Ван Рейн
Картина голландского художника Рембрандта ван Рейна «Еврейская невеста». Размер картины 121,5 x 166,5 см, холст, масло. «Рембрандт мог быть и другим, если ему не нужно было быть буквальным, как в портрете, когда он мог сочинять, быть поэтом, творцом. Им он выступает в картине «Еврейская невеста».
Нужно многократно умереть, чтобы так писать», — эти слова можно применить к этой картине. «О картинах Франса Халься можно говорить — он всегда остается на земле, Рембрандт же настолько погружается в мистерию, что он выражает такое, для чего никакой язык не имеет слов», — так говорил Винсент ван Гог об этой картине.
Несомненно, это — портретное изображение, но чье? Может быть, еврейского поэта дона Мигуэля де Барриоса и его жены или, скорее, сына Рембрандта Титуса и Магдалены ван Лоо? Или золотых дел мастера Яна Лутмы-младшего и его невесты?
Эта картина — портрет, где фигуры играют определенные роли, они изображают ветхозаветную пару Исаака и Ревекку, поселившихся в земле Филистимской и из страха выдававших себя за брата и сестру.
Но однажды «Авимелех, царь Филистимский, посмотрев в окно, увидел, что Исаак играет с Ревеккою, женою своею», после чего он взял обоих под свою защиту. Более ранний рисунок Рембрандта еще включает в себя изображение смотрящего из окна царя, примером же для рисунка служило изображение той же библейской сцены Рафаэля в лоджии Ватикана.
Не исключено также, что и определенные влияния традиционных изображений — мотив Иакова и Рахили — отразились в этой картине.
Но на какую высоту Рембрандт поднял свое толкование, ясно каждому слово из библейского текста «играл» означает ничто иное, как наслаждение любовной игрой, и композиция этого изображения исходит из того, что сидящая невеста, «Ревекка», перекидывает свою ногу через бедро мужа.
Картина «Еврейская невеста» — высший и конечный пункт в стремлении Рембрандта объединить особенное и всеобщее.
Он достигает своей цели двумя путями окружающую жизнь он рассматривает как часть Ветхого завета, а случайные позы, случайные жесты сводит к твердо укоренившимся, вновь и вновь повторяющимся мотивам искусства Средиземноморья. Как и в каждом поэтическом шедевре миф, его воплощение и повод составляют здесь единое целое.
Рембрандт изобразил случайную любовную пару в образе Исаака и Ревекки. Является ли жест рук традиционным для еврейского обручения или нет, эта картина — перенесенный из старины убедительный символ хранимого содружества, картина, освященная чувством Рембрандта, являющаяся одним из захватывающих живописных шедевров мира» .
Эта картина является несравненным триумфом живописи Рембрандта, из ее расточительного мира красок выделяются нанесенные мастихином пламенеюще-красный и солнечно-золотой цвета, по которым пробегают бронзово-зеленые вспышки. Эта картина — упоение для взора, полное «величайшего и естественнейшего движения», звучащий страстный и пылкий гимн всему живущему.
Источник: https://kartiny.rus-lit.com/rembrandt/evrejskaya-nevesta-rembrandt-xarmens-van-rejn/
Рембрандт и евреи
Давно собирался поставить эту немодную ныне, но исключительно интересную
с точки зрения искусствоведа тему. Сегодня нашел неплохой материал на еврейском сайте jewish.ru
Размещаю.
автор материала: Алла Борисова
Евреи часто гостили в богатом доме Рембрандта: с ними он обсуждал ветхозаветные тексты и учил иврит, их же рисовал на своих библейских картинах. С ними он остался и после банкротства, поселившись в местном гетто, в котором видел теперь и отражение своей судьбы. С его портретов амстердамские евреи смотрят полными трагизма глазами. Их натруженные морщинистые руки бессильно лежат на коленях.
В те времена моего детства, когда слово «еврей» звучало крамолой, а посещение синагоги было вызовом и эпатажем, помню особое чувство, которое охватывало нас у картин Рембрандта, висящих в Эрмитаже.
Душа замирала – там можно было увидеть «Возвращение блудного сына», «Портрет старого еврея» и другие картины, с которых смотрели на нас мудрые и печальные глаза, так похожие на глаза наших бабушек и дедушек.
Об этом писал и художник Леонид Пастернак (отец знаменитого поэта), единственный из российских академиков, оставшийся в «иудейском вероисповедании». Как правило, художники вынуждены были отказываться от религии отцов, если хотели попасть в академию.
«…Подолгу простаивая перед многими его полотнами, я смутно всегда ощущал еще какой-то плюс, некоторое “что-то”, что меня к нему влекло и по-иному.
Это мое сначала неясное ощущение “чего-то” постепенно, с годами, вырастало в более отчетливое и определенное убеждение в существовании какой-то особой внутренней связи или близости между такими, я бы сказал, не вяжущимися по виду элементами, как еврейство и Рембрандт».
Дом-музей Рембрандта в центре богатого еврейского квартала Амстердама покрыт защитным куполом. Дом восстанавливали по картинам и рисункам. Он видел небывалый взлет, пик славы художника и его постепенное, неуклонное разорение.
Поднимаешься по крутым винтовым лестницам, по деревянным ступеням и слышишь раздающуюся из разных комнат ивритскую речь. Да, тихо вести себя израильтяне не могут. Подозреваю, что каждый еврей, приехавший в Амстердам, обязательно придет в этот дом, в гости к художнику, которого в Израиле считают «своим».
Рембрандт Харменс ван Рейн родился 15 июля 1606 года в многодетной семье мельника в голландском городе Лейдене (Leiden). Примерно в 1631 году Рембрандт переехал в Амстердам. В это время там жило уже более 400 еврейских семей.
Это были преимущественно испанские и португальские сефарды, купцы, знатоки Торы, врачи… Жили там, хотя и в меньшей степени, ашкеназы, не столь обремененные ученостью, но имевшие «дело в руках». Они бежали из разных стран в более «толерантную» Голландию.
Хотя и там существовали некоторые ограничения в профессиях, но в целом евреям жилось относительно спокойно. Амстердам того времени часто называли «Новым Иерусалимом».
Формально Рембрандт принадлежал к голландской реформированной церкви, но всегда тяготел к меннонитам, отличавшимся особой приверженностью к Ветхому Завету. Возможно, он был связан и с социнианами, чьи воззрения были ближе к иудаизму, чем к христианству. Во всяком случае, Ветхий Завет он знал досконально.
Рембрандта интересовал образ жизни евреев – лица, одежда, обычаи. В его библиотеке было не так уж много книг, но рядом с Библией стояли «Иудейские древности» Иосифа Флавия. В лицах евреев Амстердама Рембрандт находил образы библейских персонажей своих картин. Вот знаменитое «Благословение Якова» – картина, которая произвела огромное впечатление на Леонида Пастернака.
«Сбоку, с правой стороны полотна, Аснат – жена Иосифа и мать внуков Яакова. Но, Боже мой!.. Какая Аснат?! Разве она египтянка?.. Это же иудейка! И какая мать!.. И я вспоминаю свою…
Святые иудейские матери! Сколько горя и скорби, сколько слез выплакали глаза ваши.
Сколько тревожных и бессонных ночей провели вы над колыбелью детей ваших… Радость в очертаниях ее благородных губ, меж тем как большие и выразительные, печальные еврейские глаза не могут скрыть тревоги и страха».
Аснат, по мнению художника, здесь не только воплощение еврейской материнской любви. Она – воплощение чистоты патриархально-семейных нравов, святости семейного очага в еврействе. Совсем не рубенсовская фигура, совсем не холеные руки. Красота иная, высшая, душевная. Судя по всему, Рембрандт был знаком с ивритом. Надписи на иврите встречаются на его картинах – «Моисей, разбивающий скрижали», «Пир Валтасара» и других. Некоторые ученые считают, что Рембрандт учил иврит в Лейденском университете по книгам. А в Амстердаме он общался с высокообразованными евреями: Менаше бен Исраэль еще в юности написал грамматический трактат на иврите «Сафабрура» («Ясный язык»). А после в своей типографии издавал книги на иврите.
«Библия Рембрандта» – это свыше 800 картин, гравюр и рисунков. Подобного нет в европейской живописи. И библейские сюжеты он рисовал «с натуры» – натурой служили люди, окружающие его в еврейском Амстердаме.
«Итак, настоящими героями Библии были для него не выдуманные и приукрашенные, а евреи, живущие вокруг. В них сокрыты все человеческие страсти (и пороки тоже), но в какие-то моменты через них проявляется и Высшая сила.
Так он пришел к решению запечатлеть еврейских собратьев со всей тщательностью, не упуская главного, сокровенного. Пусть в людской памяти останется образ и этого поколения древнего, библейского еврейства.
Разве не оно призвано делиться с другими опытом достойной жизни, стойкости в испытаниях, терпения в страданиях и мужества?» – так писал об образах Рембрандта искусствовед Борис Клейн.
Продав дом и имущество, разоренный, почти нищий живописец искал жилище, соответствующее его новому положению. И поселился на улице Розенграхт, в «еврейском гетто». И вновь его моделями стали соседи – евреи.
Он написал 15 таких портретов (а всего в наследии художника 30 «еврейских» портретов – пятая часть его портретной галереи), занимающих наиболее почетные места в крупнейших художественных собраниях мира.
Лишенный былых заказов, будучи абсолютно свободным в выборе сюжетов, он обратился к образам, способным более полно выразить его чувства, настроения, переживания. Евреи, их униженное положение в обществе – все это становится ему особенно понятным и близким.
Именно в последние годы жизни художник создает свои наиболее значительные шедевры – портреты пожилых евреев, портреты-биографии. Все они отличаются огромной психологической насыщенностью. С портретов евреев, которые он писал в то время, на нас смотрят полные трагизма глаза.
И натруженные морщинистые руки бессильно лежат на коленях. Возможно, в их судьбах он видел и отражение своей судьбы. Две таких картины хранятся в Эрмитаже: «Портрет старика-еврея» и «Портрет старого еврея в красном». Одна из поздних его картин – «Еврейская невеста». Возможно, эта картина – воспоминание о счастливых годах, проведенных с любимыми им женщинами.
Поэт Хаим Нахман Бялик назвал Рембрандта великим нееврейским художником, который смог постичь еврейскую душу так, как никто из еврейских.
А поэт Яаков Кахан написал: «Рембрандт, ты уверен, что в твоих жилах нет еврейской крови? Как же ты сумел передать возвышенную еврейскую душу на своих полотнах? Ты загадка для меня, Рембрандт, – ты чужой, но так близок мне».
Рав Кук, посетивший в 1912 году Национальную галерею в Лондоне, тоже остановился у его полотен и увидел в них «всепроникающий свет, который, как говорили мудрецы Талмуда, создал Всевышний в дни творения, а затем сокрыл, так что увидеть его могли только избранные, и Рембрандт – один из них». Он называл художника цадиком, праведником.
В начале 70-х годов петербургский режиссер Виктор Кернарский снимал фильм «Рембрандт. Офорты». Пользуясь знакомством, он обратился к Иосифу Бродскому с просьбой написать текст в стихах к фильму.
Через две недели получил четыре страницы стихов. «Это проба. Когда фильм будет отснят, я напишу больше». Фильм был снят, а стихи отвергнуты сценарным отделом студии: Бродский в те времена уже был слишком известен в узких кругах.
Но стихи остались. Там были строки:
- «И чередою перед ним пошли
- аптекари, солдаты, крысоловы,
- ростовщики, писатели, купцы –
- Голландия смотрела на него,
- как в зеркало. И зеркало сумело
- правдиво – и на многие века –
- запечатлеть Голландию и то, что
- одна и та же вещь объединяет
- все эти – старые и молодые – лица;
- и имя этой общей вещи – свет…»
- Алла Борисова
Понравился наш сайт? Присоединяйтесь или подпишитесь (на почту будут приходить уведомления о новых темах) на наш канал в МирТесен!
Источник: https://s30556663155.mirtesen.ru/blog/43699069604
Еврейская невеста
Истинный замысел художника часто становится яснее, если мы доподлинно знаем оригинальное название произведения.
А что делать, если таковое утрачено, заменено или присвоено по ошибке? Один из известных примеров такой подмены — история знаменитой «Еврейской невесты» Рембрандта.
Почти столетие эта картина именовалась именно так с легкой руки Адриана ван дер Хупа (Adriaan van der Hoop), нидерландского банкира и коллекционера, которому она принадлежала.
После его смерти коллекция из 250 произведений, включая «Еврейскую невесту», как поговаривают, во избежание уплаты налогов на наследство, была завещана Рейксмюзеуму (Rijksmuseum) в Амстердаме, где она находится до сих пор. Официальный сайт музея публикует работу под названием «Портрет пары из Ветхого Завета, известный как Еврейская невеста». Так была ли невеста?
Полотно изображает пару в весьма неоднозначной позе: не очень молодой мужчина обнимает женщину, его рука покоится на ее груди. Женщина, прикасаясь к руке мужчины, поддерживает этот жест. Интимность их отношений выражена именно этим прикосновением.
Более того, судя по композиционному, цветовому и световому строю, этот жест составляет ядро картины: вряд ли такой мастер композиции, как Рембрандт, применил все эти приемы неумышленно.
После микеланджеловского «Сотворения Адама» это, пожалуй, самый цитируемый жест в истории живописи.
Название «Еврейская невеста» объяснялось весьма неубедительной трактовкой изображенной сцены, которую картина получила в XIX веке.
Мужчина — якобы отец выходящей замуж девушки, только что надевший ей на шею жемчужное ожерелье, — слишком интимно и откровенно демонстрирует свою отеческую любовь.
Еврейский отец, изображенный набожным кальвинистом, в протестантской Голландии? Более чем сомнительно.
Работа датируется 1665-1669 годами, а это последние, самые трагические годы жизни Рембрандта. В этот очень продуктивный для художника период, практически лишенный заказов, он пишет только библейские сцены и портреты, в том числе членов своей семьи.
На портрете мужчины с лупой, вероятно, изображен Титюс — единственный сын Рембрандта от горячо любимой и умершей вскоре после родов Саскии ван Эйленбюрх.
В 1668 году Титюс сочетается браком с Магдаленой ван Лоо — ее лицо мы, возможно, видим на портрете женщины с алой гвоздикой и, конечно, на написанном вслед за «Еврейской невестой» «Семейном портрете».
На основании этих работ можно либо подтвердить, либо опровергнуть физиономическое сходство Титюса и Магдалены с моделями «Еврейской невесты», которое, на мой личный взгляд, вполне очевидно, но для многих исследователей творчества Рембрандта не вполне убедительно. На самом же деле не столь важно, кто в действительности изображен на самом полотне, — важен тот смысл, который художник вложил в изображенную пару, кто бы они ни были.
Рембрандт неоднократно обращался к старозаветным сюжетам, что соответствовало духу голландского «золотого века».
Среди чернильных набросков, находящихся в частном собрании в США, есть один, выполненный в 1655 году, почти за десять лет до «Еврейской невесты», под названием «Обнимающаяся пара».
Композиция и поза мужчины и женщины практически полностью соответствуют изображению на холсте, хотя на эскизе пара откровенно наслаждается любовной игрой: девушка сидит на коленях мужчины, положив на скамеечку оголенную ножку.
И только одно явное отличие: если присмотреться внимательно, в правом верхнем углу, чуть ближе к середине, мы замечаем фигуру, подглядывающую за происходящим! Этот набросок отсылает нас в Ватикан, к более четкому изображению библейской сцены руки Рафаэля, где фигуры играют конкретные роли Йицхака и Ривки, застигнутых царем Авимелехом за любовной игрой.
Известно, что Рембрандт неоднократно менял композицию и лица персонажей уже готовых полотен, вписывая их в более актуальный контекст своей личной жизни. Поэтому совсем не удивительно, что библейский сюжет нашел свое отражение в парном портрете. Более того, этот симбиоз воплощает стремление Рембрандта объединить личное и всеобщее.
Окружающую жизнь он рассматривает как часть Библии, возводя жесты и позы обыкновенных людей в символические.
С одной стороны, этот жест сложенных рук чуть ниже груди напоминает каждому из нас попытку в первый раз нащупать зарождающуюся новую жизнь, следующую за вступлением в брак; с другой стороны, это убедительный символ хранимого содружества, жест, говорящий о связующем долге любви, счастье которой неотделимо от тяжести обязательств.
Дважды овдовевший Рембрандт, выкинутый кредиторами из своего дома, напоминает нам Авраама, отправляющего Элиэзера на поиски «достойной» Йицхака жены в надежде на то, что Магдалена, подобно Ривке, вернет радость и благополучие его семье. Мы вольны видеть в портрете прообразы праотцов или лица близких художнику людей, но, скорее всего, лишь симбиоз этих трактовок поможет нам постигнуть скрытую суть произведения.
Надежды Рембрандта, однако, остались на холсте. Сын художника Титюс умер в 1668 году, не дожив до рождения своей дочери, сам Рембрандт скончался спустя год после смерти Титюса, а нееврейская «еврейская невеста» — через две недели после него.
Источник: http://ja-tora.com/evreiskaya-nevesta/
Читать
Поль Декарг
Рембрандт
НЕ ПОНЯТЫЙ ВРЕМЕНЕМ
Художник и время… Проблема емкая и полная драматизма.
Сколько потрясений, триумфов и трагедий задействовано в ней! И как меняет время представления наши о красоте, мастерстве и гениальности! Иной раз то, что казалось когда-то верхом совершенства, сегодня трактуется как посредственность, другое же, не замеченное современниками, вдруг столетия спустя вызывает преклонение и восторг.
К примеру, что говорит читателю сегодня имя Лебрен? Думается, ничего: о нем вспоминают лишь профессионалы-искусствоведы, да и то с долей иронии. А ведь когда-то слава его гремела.
Шарль Лебрен (1619—1690) в свое время прославился не только на всю Францию, но и на всю Европу, его имя произносилось с почтением, чуть ли не с благоговением, как имя бога в искусстве.
Первый живописец «короля-солнца» Людовика XIV, президент Академии, директор фабрики гобеленов, руководитель строительства Версальского дворца, основатель Школы живописи и прочая и прочая, он определял эстетические каноны и вкусы эпохи, слово же его считалось законом.
Но прошло совсем немного времени, кануло в Лету «великое царствование», и о Лебрене перестали говорить и думать, а его эклектическая живопись и ходульные трактаты остались лишь как некий курьез в истории искусства. Между тем всего за пять лет до того как родился Лебрен, в Испании умер художник с совсем иной исторической судьбой.
Происходил он с острова Крит, для своей новой родины был иностранцем, и жители ее даже не знали его подлинного имени (длинное имя это – Доменикос Теотокопулос – казалось слишком непривычным для их слуха), а звали его просто «греком» (Эль Греко). Король отверг его живопись, а обыватели считали его чудаком. Правда, были люди, которые его ценили, у него хватало заказов, но… Но все же ценители и знатоки полагали, что он ущербен и не сумел распорядиться своим талантом. А после смерти о нем забыли на три столетия, и его имя даже не упоминалось в специальной и учебной литературе. И вдруг в начале нынешнего века у искусствоведов, художников и просто любителей живописи словно открылись глаза, и Эль Греко был признан гением, одним из тех титанов, которые трудились и создавали не для своего времени, а для Вечности.
К числу подобных мастеров, которых не поняла и не приняла их эпоха, подлинных вневременных (или всевременных) гениев принадлежит и Рембрандт, причем в этой не столь уж многочисленной плеяде он занимает одно из ведущих мест. Мысль эта прекрасно высветлена и доказана в книге, лежащей перед нами.
Ее автор – Пьер Декарг, журналист и культуролог, широко известен в мире искусства. Перу его принадлежит ряд монографий о художниках, в том числе о Хальсе, Вермеере, Анри Руссо, Гойе, Пикассо, а также общие труды – о перспективе, рисунке, петербургском Эрмитаже и другие. Книга о Рембрандте – несомненно одна из лучших его работ.
Это не научный трактат и не романизированная биография, хотя здесь есть элементы и того и другого. Это – анализ творчества Рембрандта, авторское видение его главных произведений, определение места художника среди других живописцев эпохи, и все это – на фоне жизни современной ему Голландии.
Жизнь эта была сложной и многообразной, в чем-то переломной, овеянной дыханием недавнего революционного обновления.
Она имела свою длительную предысторию, которая, по вполне понятным соображениям, не вошла в книгу, но без представления о которой трудно разобраться в тех политических и социальных коллизиях, которые оказались современными Рембрандту и так или иначе повлияли на его творчество.
* * *
В год рождения Рембрандта (1606) национально-освободительная революция в Нидерландах еще не закончилась: первая точка в ней будет поставлена только три года спустя, в 1609 году, когда состоится двенадцатилетнее перемирие, признающее de facto существование молодой Голландской Республики. А этому предшествовали сорок четыре года жестокой и кровавой борьбы, пришедшейся на время детства, молодости и зрелости родителей будущего художника.
Территория, известная в Средние века под именем Нидерланды («Низинные земели»), в основном соответствует нынешним Нидерландам, Бельгии, Люксембургу и части Северной Франции. К исходу XV века Нидерланды делились на 17 провинций, насчитывали около трех миллионов человек населения и имели 200 городов, 150 промышленных местечек и свыше 6 тысяч сел.
С точки зрения экономики, страна довольно четко распадалась на юго-запад, состоявший из 10 провинций, и северо-восток, насчитывавший 7 провинций. Промышленный юго-запад группировался вокруг провинций Фландрии и Брабанта. Его города славились производством сукна и шерстяных тканей еще в XIII веке.
Полтора столетия спустя здесь на смену старому цеховому ремеслу пришло новое капиталистическое производство, сложившееся вокруг Антверпена, расположенного в устье Шельды. Быстро богатея после открытия морского пути в Индию, город этот разрешил торговать у себя купцам всех наций и стал первым мировым торговым центром Европы.
Провинции севера, главными из которых были Голландия и Зеландия, имевшие свой торговый и промышленный центр – Амстердам, не отставали от юга, но отличались спецификой экономического развития. Области эти, лежавшие ниже уровня моря, издавна являлись ареной ожесточенной борьбы населения с водной стихией, для обуздания которой приходилось строить плотины и дамбы.
Труд этот, впрочем, вознаграждался сторицей: на влажных и жирных землях, отвоеванных у моря, зеленели тучные пастбища и собирались обильные урожаи, дававшие среди прочего избыток сырья, необходимого для бурно развивающегося по деревням и поселкам полотняного производства. Кроме того, голландцы были потомственными мореходами и промышляли интенсивным рыболовством.
Поэтому север всегда славился тремя продуктами, шедшими на вывоз: голландским полотном, голландским сыром и голландской сельдью. И только юго-восточная окраина Нидерландов, в основном совпадающая с Люксембургом, отставала, сохраняя много пережитков феодализма; впрочем, даже и здесь в XVI веке стало зарождаться капиталистическое производство в своей ранней (кустарной) стадии.
В целом же Нидерланды становились одним из наиболее экономически развитых уголков Европы. Но парадокс истории состоял в том, что этому богатому и развивающемуся региону довелось попасть в подчинение и порабощение к другой, самой отсталой стране Западной Европы.
Отдельные части Нидерландов, долгое время находившиеся в разрозненном состоянии, объединились впервые в XV веке, войдя в состав могущественного герцогства Бургундского, лежавшего на стыке Франции и Германской империи. Герцоги Бургундские уже мечтали об императорском венце, но распря с французскими королями их погубила.
В 1477 году последний герцог Карл Смелый погиб в борьбе с Людовиком XI; наследница же Карла, Мария, чтобы сохранить власть, вышла замуж за Максимилиана Габсбурга, который вскоре стал германским императором. Так Нидерланды унаследовал сын Карла, испанский король Филипп II (1556—1598).
К этому времени Испания уже пережила период своего расцвета и стремительно продвигалась к глубокому экономическому упадку.
Великие географические открытия конца XV – начала XVI века, прежде всего открытие Америки и морского пути в Индию, оказали огромное влияние на хозяйственную жизнь всей Европы.
Перемещение торговых путей на Атлантический океан привело к возвышению и обогащению государств, расположенных на побережье Атлантики, в первую очередь – Испании, Англии, Франции и Нидерландов. Но здесь все получилось по-разному.
Если Англия, Франция и Нидерланды в итоге превратились в экономически сильные промышленные страны, то с Испанией ничего подобного не произошло.
Беззастенчиво грабя свои заокеанские владения, она на короткое время, вспыхнув подобно фейерверку, заняла первое место в Европе – испанские моды, испанская культура, испанский язык приобрели международное значение. Но фейерверк погас быстро.
Золото и серебро Америки не оплодотворили испанскую промышленность, корабли же, идущие из Америки с грузом пряностей и других колониальных товаров, предпочитали швартоваться не в Кадиксе, а в Антверпене, где торговля приносила большие барыши. В результате уже к началу XVII века обнищавшая Испания превратилась во второстепенную державу.
Результат стал очевиден: Нидерланды, волею истории оказавшиеся в подчинении у Испании, были много богаче своей новой метрополии и не могли в принципе не стать лакомой добычей для полуфеодального государства, казна которого тощала с каждым десятилетием и которое судорожно искало источники новых доходов. Отсюда неизбежность острого конфликта между передовой нидерландской буржуазией и отсталой феодально-абсолютистской Испанией, которая собиралась жить за счет ограбления богатой страны, превратив ее в свою подлинную колонию, наподобие заокеанских земель. Конфликт этот и привел в конечном итоге к Нидерландской революции.
Источник: https://www.litmir.me/br/?b=6820&p=71
Рембрандт
Skip to main content
РЕ́МБРАНДТ Харменс ван Рейн (Rembrandt Harmenszoon van Rijn; 1606, Лейден, — 1669, Амстердам), великий голландский живописец, рисовальщик и офортист; обучался живописи в Лейдене.
С 1631 г. постоянно жил в Амстердаме. Его произведения, многие из которых посвящены еврейской теме, отличаются духовной проникновенностью, глубиной эмоций, тематическим многообразием и колористическим мастерством.
Художник сблизился в Амстердаме с христианской сектой меннонитов, отличавшейся особой приверженностью к Ветхому завету.
Их учение в значительной степени было лишено догматизма, свойственного голландской реформированной церкви, к которой Рембрандт формально принадлежал; у меннонитов большую роль играла проповедь любви к ближнему, независимо от вероисповедания.
Вероятно, эти обстоятельства определили не только интерес Рембрандта к Ветхому завету и доскональное знание составляющих его книг, но и симпатии художника к еврейскому народу.
Не исключено также, что Рембрандт был связан с социнианами, представителями религиозного направления, которое не признавало Троицу (см. Новый завет) и считало Иисуса смертным сыном Божьим; некоторые религиозные воззрения социниан были ближе к иудаизму, чем к христианству.
Сближению Рембрандта с еврейством способствовало и то, что он жил в Амстердаме в еврейском квартале и общался с его обитателями. Рембрандт был дружен с Менашше бен Исраэлем.
Художник выполнил в технике офорта его портрет (1636) и иллюстрации к его трактату «Камень славы» (1655; интерпретация в мессианском духе сна Навуходоносора по книге Даниэля). Рембрандт также написал маслом портрет еврейского врача и поэта Эфраима Хизкияху Буэно (Бонуса; умер в 1665 г.
; картина хранится в Амстердаме, Государственный музей) и сделал его офортный портрет (1647).
Рембрандт неоднократно писал портреты и делал портретные эскизы евреев («Голова молодого еврея», 1647–48, Берлин, Государственный музей; «Сидящий старый еврей», 1653–54, там же; «Старик в кресле», Санкт-Петербург, Государственный Эрмитаж), изображал сцены из еврейской жизни (так называемая «Еврейская невеста», 1663–65, Амстердам, Государственный музей — вероятно, библейский сюжет; офорт «Синагога», 1648).
Евреи для Рембрандта были прежде всего народом Библии, поэтому не случайно многие библейские образы в его произведениях имеют выраженные еврейские этнические черты («Иаков благословляет сыновей Иосифа», 1656, Галерея Касселя); даже Иисуса Рембрандт изображает обычно в виде молодого раввина, чем нарушает существовавшую до него традицию создавать наделенный идеальными чертами образ сына Божьего.
Трактовка библейских сюжетов у Рембрандта менялась в соответствии с общей эволюцией его творчества и мировоззрения.
В ранних произведениях художника преобладает барочная — патетическая, темпераментная, риторическая — живопись с обилием натуралистических деталей («Жертвоприношение Авраама», 1635, Санкт-Петербург, Государственный Эрмитаж; «Ослепление Самсона», 1636, Франкфурт-на-Майне, Институт Шределя); при этом художник придерживается традиционных сюжетов и иконографии. Постепенно внешний пафос уступает место внутренней одухотворенности («Давид, играющий на арфе перед Саулом», около 1657 г., Гаага, Мауритсхюйс; «Аман, Ахасвер и Эсфирь», 1660, Москва, Музей изобразительных искусств имени А. Пушкина).
Рембрандт находит в Библии сюжеты, которые прежде художники использовали редко или вовсе к ним не обращались («Жертвоприношение Маноя», 1641, Дрезден, Картинная галерея), трактует образы в нетрадиционной манере, из-за чего содержание ряда картин до сих пор не разгадано или вызывает споры («Примирение Давида и Авессалома», 1642, Санкт-Петербург, Государственный Эрмитаж; «Аман в немилости», около 1665 г., там же).
КЕЭ, том: 7. Кол.: 147–148.
Издано: 1994.
Источник: https://eleven.co.il/diaspora/power-society-and-jews/13492/
Загрузка...
